Рецензия на книгу

• 

  zhem4uzhinka11 февраля 2014 г.

  До недавнего времени иранский писатель был для меня все равно что инопланетянин - если они и существуют, я о них ни-че-го не знаю. Тем удивительнее было обнаружить, что человек с непроизносимым именем Ирадж Пезешк-зод написал такой понятный и даже близкий русскому человеку роман.

  Поначалу даже была ассоциация с «Ходжой Насреддином» Леонида Соловьева: настолько легко воспринимается текст совсем чужой, казалось бы, культуры, что создается впечатление, будто это стилизация из-под пера русского (ну, или европейского какого) автора. Конечно, это обманчивое впечатление. Приглядевшись получше, понимаешь, что задачей автора было сатирически обличить знатное сословие Ирана, а заниматься этим какому-то чужаку было бы едва ли интересно. Да и не увидишь этого со стороны, пожалуй.

  Итак, у нас имеется ключевой персонаж, глава почтенного семейства Дядюшка Наполеон, которого так прозвали за чрезмерную любовь к французскому императору. Дядюшка чрезвычайно горд вековой честью своего знатного рода и зорко следит, чтобы всякие смерды его не пятнали: чтобы никаких браков с простолюдинами, никаких судебных разбирательств, и чтобы какой-нибудь грязный мясник или лавочник не то что за один стол с представителями знатного рода не садился – чтобы его даже на пороге не было, когда почтенные изволят выпить чайку с халвой. Жизнь, разумеется, диктует свои правила, поэтому дядюшке то и дело приходится сталкиваться с вопиющим неуважением к Праотцу и его потомкам.

  На поверку оказывается, что происхождение семейства весьма сомнительное, и не так уж велика его разница с простолюдинами, но чем меньше времени прошло с восхождения из грязи в князи, тем больше ЧСВ у новоявленного представителя знатного рода.

  Для обличения таких вот знатных семейств, выросших из успешных торговцев требухой, Пезешк-зод собирает целый букет карикатурных персонажей. Ни о каком раскрытии характеров и тем более развитии личностей речи не идет – каждый персонаж призван только играть свою роль, не более того. Все они немного гротескные: простодушный, импульсивный великан мясник Ширали, склочная, скандальная тетка Азиз ос-Салтане, простоватый хвастун-слуга Маш-Касем, ищейка-следователь со своим методом «ошарашивания»… Главный герой, от лица которого ведется повествование, нужен только в качестве рассказчика, поэтому он получится практически бесхарактерным и лишь изредка вмешивается в происходящее, в основном только подслушивает по углам. Его возлюбленная подруга детства Лейли, например, нужна только в качестве прекрасной недоступной Джульетты, причем вражда Монтекки с Капулетти интересует автора куда больше, чем сами юные влюбленные, так что Лейли практически бессловесна, умеет только плакать да выразительно смотреть прекрасными черными глазами. Самым живым получился казанова, любимец женщин, шутник и пройдоха Асадолла-мирза, который играет роль главного обличителя и срывателя покровов. Ну а какое-то развитие, но не прогресс, а регресс, наблюдается только у самого дядюшки Наполеона, который из грозного и уважаемого главы семейства, постепенно слабея, превращается в слабоумного старика, которого дурят все, кому не лень.

  Львиная доля романа – это комичные ситуации, в которые то и дело попадают многочисленные члены семейства, а также их соседи и знакомые. Немного гротескные и нелепые, в самый раз, чтобы вызывать смех и балансировать на грани достоверности. По большому счету, за пугающим именем Ирадж Пезешк-зод прячется иранский Джером Клапка Джером (тоже, кстати, то еще имечко, хотя к нему мы больше привыкли).

  А вот концовка совершенно неожиданно оказалась очень горькой и печальной – то ощущение, когда театральная комедия закончилась, гаснет свет, актеры смывают грим, переодеваются из маскарадных костюмов в свои поношенные серые свитера и разбредаются по ветхим углам. Книга веселая, но написать о ней весело у меня совсем не получилось – такое сильное остается послевкусие. Жизньдерьмо, ребята, пойдем напьемся.

  Но бог с ней, с концовкой, зато в процессе читателю, который расположен к такому сорту юмора, будет весело и спокойно, а речь его заполонят странные словечки-паразиты: любую фразу он будет начинать с «Моменто, моменто, моментиссимо!», на невинный вопрос от домочадцев или начальника будет восклицать: «Зачем мне врать? До могилы-то… ать, ать!», - а к собственному вопросу, вроде «Ты уже почистил зубы?», будет добавлять: «Отвечай! Быстро, немедленно, срочно, точно! Молчать!!!»

  Ну и, конечно, озадачит своего возлюбленного или возлюбленную внезапным предложением прокатиться в Сан-Франциско. Может быть, даже обидится в ответ на логичные возражения насчет дороговизны билетов и незапланированного отпуска.

  Хорошая, в общем, книжка. И посмеяться, и отдохнуть, и погрустить о вечном.

  27

  106