Рецензия на книгу
Сёгун
Джеймс Клавелл
Аноним7 февраля 2014 г.Японское небо на земле, если ты знаешь куда смотреть.
Роман, пахнущий розами после дождя и похожий на распускающийся бутон камелии.
От начинающегося раскрытия веет морем. Взгляд спотыкается о неясные слова, вроде "топселя" и "шпигата", словно о незамеченные пороги. Но ты уже подхвачен морским ветром и сопротивляться ему нет желания: тебе уже интересно. Расправляются первые лепестки, однако их красоту затмевают похожие друг на друга, трудно запоминаемые имена и сложная генеалогия. Новый лепесток вносит частичное понимание, но в комплекте захватывает и японскую речь, восприятие которой меняется из раза в раз. Первые, элементарные конструкции легко откладываются в подсознании, но постепенное расширение лексикона порождает очередную путаницу. Следующий лист знакомит с бытом и укладом японской жизни, с тем, что снаружи. Бумажные стены, татами, рис, саке и никакого мяса, никакого грога. Ежедневные ванны, набедренные повязки и кимоно. Церемонии сеппуку и тя но ю. Место мужчины и женщины в доме. Это внешнее неразрывно связано с внутренним: со стремлением к гармонии жизни, к "ва". Особое место здесь отдано восприятию жизни и смерти японцем. Для жителя страны восходящего Солнца смерть - это только ещё один шаг к достижению нирваны, совершенного мира. Её не боятся и к ней готовы, потому что на первом месте - служение Господину, остальное - вторично, в том числе и собственная жизнь. Звучит дико и первое время странно. Чего только стоит тот случай, когда один из самураев, с целью привлечения внимания своего Господина (а оттуда следовало и спасение жизни), кидается со скалы в море, жертвуя собой.. На новом лепестке - любовь. Незнакомая и смертельная, а вместе с тем - поглощающая. Лепестки раскрываются друг за другом. На одном - борьба за власть, на другом - корысть священников, на третьем - столкновение религий, но все неразрывно связаны общим цветоложем. И вот теперь, в этот момент, появляется совершенно контрастный лист. На нём - осязаемое различие между страной Богов и остальным миром. Здесь же и лестница, по которой прошёл Анджин-сан: из ямы к облакам. Это наблюдается в воспоминаниях кормчего о доме, об оставленной жене и детях, но окончательное осознание громады пути приходит в момент встречи Блэксторма с командой. Остался последний лепесток. Кажется, всё предшествующее - это только подготовка к самому главному. К последнему. Лепесток раскрывается, а вместе с ним рождается аналогия людей с птицами. Невероятно красивая и жестокая. Вся композиция поворачивается в новом, невиданном до того свете. Как стать сёгуном? Обмануть всех. Хотя, именно это слово неприменимо к Таранаге. Скорее, перехитрить, предугадать.
Да, последний лепесток раскрыт, последние строки дочитаны. Весь роман - совершенное единое целое. Несмотря на объёмность, здесь нет лишних деталей и ненужных слов. Повествование не пресыщено событиями: все сюжетные линии, в первую очередь, развиты заговорами, мыслями, интригами - взаимодействием героев друг с другом или внутри себя. Паутинки интриг делают книгу не просто средством времяпрепровождения, а работой ума; яркость описаний добавляет картине осязаемости. Клавелл, умышленно или нет, приближает каждого читателя к достижению "ва", собственной внутренней гармонии жизни и, пожалуй, в восприятии романа это играет далеко не последнюю роль.10117