Рецензия на книгу

• 

  Аноним27 марта 2023 г.

  Ох, ну очень неоднозначную оценку вызывает у меня это произведение. Я начинала читать его одновременно с«Чёрным Солнцем» Ребекки Роанхорс, практически так же одновременно закончила, и при всём внешнем различии они показались мне чем-то схожими. Точнее, не «чем-то», а вполне определённой струей свежего ветра, который я так приветствую и жду в фэнтезийных произведениях. И там, и там присутствуют сильные женские персонажи (во всяком случае, попытка их создать) и практически равноправное мироустройство, даже с некоторой тенденцией к матриархату. При этом всё это подаётся как порядок, совершенно естественный и с самого начала присущий миру, а не как «была одна крутая девчонка/воительница/царица, которая заставила всех себя уважать вопреки традициям и стереотипам», как у нас часто любят делать (а потом она умерла, а традиции и стереотипы никуда не делись).

  Так что нет, я хочу читать про женщин, которые преодолевают многие трудности, но это не трудности, связанные с тем, что они сначала должны заставить всех посмотреть на себя без пренебрежения, а вполне себе общечеловеческие проблемы, и здесь «Обитель Апельсинового Древа» на высоте. В книге говорится о сложностях правления, о честолюбивых устремлениях, о жажде восстановить справедливость, о религиозном чувстве, о моральном выборе между «простым и не очень благородном» и «трудном и правильном», об ошибке и её искуплении — и всё это с позиций героинь-женщин, которые могут быть в этом мире кем угодно. Королевами, ведьмами, воительницами, придворными дамами, основательницами религий, скромными и скрупулёзными учеными, глупыми и безбашенными авантюристками, бездушными и жестокими пиратками, благородными и отважными спасительницами мира. Мечта, да и только! Прибавим к этому любовную линию между главными героинями и одного из главных героев-старика — вы такое вообще часто встречаете в фэнтези? Причём это не кто-то, вроде Гэндальфа или хотя бы Дамблдора, постигший к старости всю мудрость мира, а вполне себе обычный, жизненный и довольно-таки противный старикан, который ноет, страдает, топит печаль в вине и вообще пронёс с собой через года абсолютно все недостатки, а вот иного имущества не нажил. Я не скажу, что Никлайс был лично мне симпатичен, но при этом я была рада, что и такой герой, его чувства, ошибки, страдания и внутренняя борьба, нашли своё место на страницах книги, потому что каждый человек любого возраста, полы и расы имеет на это право — на внимание к своему внутреннему миру, а не к особенностям его внешней оболочки, которые очень часто заставляют нас подсознательно сразу же приклеивать на него определённый ярлык своих ожиданий. Раз старик, то непременно мудрец, раз женщина, то нежная, возвышенная и утончённая и так далее. И я очень люблю, когда автор идёт наперекор подобным стереотипам и показывает читателю не то, что тот ожидает увидеть, а настоящую внутреннюю жизнь своих героев, которая (если она и правда настоящая) никогда не уложится ни в какие классификации и не позволит проассоциировать героя с каким бы то ни было типажом.

  Ах, да. Прибавим ещё саму Обитель Апельсинового Древа, которая дала книге название (и не непонятно почему, как озадачиваются в некоторых рецензиях, а потому что эта самая обитель и есть — корень мира), и которая вызывает в моей душе ассоциации с чем-то, хорошо знакомым и близким — в общем, для книги, казалось, были собраны все возможные и невозможные ингредиенты, чтобы она стала шедевром.

  Но что-то пошло не так. Причём это настолько странно, что я уж, грешным делом, начала строить всякие детективные предположения — а, может, книгу написал вовсе не тот, кто её задумал? Потому что это было больше похоже на то, как если бы архитектору достался чей-то чужой, совершенно гениальный чертёж, и он принялся старательно, внимательно сверяясь с образцом, возводить по нему постройку — да вот только увы, получившееся здание, хоть и вышло достаточно качественным и добротным, оказалось абсолютно лишено изначальной искры, которую в него вкладывал первый (и «настоящий») создатель. А, может быть, автор просто слишком старался, слушая своих многочисленных учителей и критиков (или своего собственного внутреннего критика, который порой может заменить собой несколько сотен чужих голосов) — слишком старался сделать свой текст идеальным с точки зрения композиции, количества действия, «интересности» для читателя, толерантности и так далее. И в итоге он получился ровным, гладким, композиционно выверенным, нигде не выбивающимся за рамки — и не вызывающим абсолютно никаких чувств. Ни плохих и ни хороших: персонажи поступали именно так, как они должны поступать, сюжет поворачивал там, где ему следовало поворачивать, действие нигде не провисало — однако у меня сложилось ощущение, что я сижу в поезде и смотрю на пролетающие за окном картины. Пролетают-то они очень быстро, да вот только не оставляют в душе никакого впечатления. Вот поэтому я приверженец того мнения, что научить хорошо писать невозможно. Все эти основы литературного мастерства, завязки-кульминации-развязки — суета сует. И для меня существуют только два критерия — либо автор вкладывает в текст свою душу и свою искренность (ну и свои страдания, да, вы абсолютно правы, Фёдор Михайлович), и тогда книга сверкает во тьме звездой, даже если она насквозь рыхла, растянута, абсолютно не выверена с точки зрении композиции и переполнена фактическими/логическими/какими угодно ещё ошибками. Либо же получается так, как здесь, когда картинка-то красивая и, вроде бы, по всем критериям должна прийтись тебе по сердцу — а вот поди ж ты, оно остаётся равнодушным, ибо тронуть сердце могут только чувства другого сердца, и ничто иное, как бы там ни расстарался рассудок, применяя новейшие и самые потенциально успешные схемы.

  Впрочем, я всё равно высоко ценю эту попытку автора — где мир спасла не любовь в романтическом и широко растиражированном смысле этого слова, а две подруги и соратницы, сначала тысячу лет тому назад, а потом и ещё раз, переродившись (неважно, в переносном ли смысле, когда дух основательниц воплотился в своих потомках, физических или духовных, как вытекает из сюжета, или же в самом прямом смысле реинкарнации, на что даются намёки). Ценю и сам мир, и пусть Королевства Добродетелей уж слишком напоминают средневековую Европу, Сейки и Двенадцать Озер — Японию и Китай, а государства Юга — мусульманский мир, автору удалось неплохо их видоизменить: так, что хотя прообразы их вполне читаемы, получившийся вариант обладает своей собственной индивидуальностью и во многом даже лучше оригинала (ну, например, тем же равноправием). Религиозный конфликт между Западом и Востоком, конечно, разрешился уж чересчур легко — народы, всю жизнь презиравшие друг друга, радостно сплотились перед лицом общего врага, а герои, узнавшие правду о том, что всю жизнь истово веровали в иллюзию и ложь, переживали об этом, в лучшем случае, пару-тройку страничек, а потом, сделав над собой маленькое усилие, сразу же стали терпимыми к другой вере и чужим богам, которых прежде ненавидели. Ну-ну.

  Многие сцены (включая, увы, и любовные между Эдой и королевой Сабран, которые написаны красиво и совсем не пошло... однако опять сводятся к истории о красивой картинке без души) выглядят написанными просто потому, что «так надо», а вот истинных чувств героев (любви, скорби, страха перед смертью, невероятной боли, когда ты вынужден отказаться от того, во что верил, и так далее) я не почувствовала. Но, при этом, была всё-таки пара-тройка моментов, истинных жемчужин, ради которых стоило броситься в это нарисованное море — чтобы в его бумажных, глянцевых, декоративно вздымающихся волнах отыскать крупицу настоящей любви и неподдельной печали.

  Это, конечно, предфинальная сцена с Никлайсом, когда он переживает кульминацию своей духовной борьбы, в которой он всю жизнь проигрывал самому себе и своим недостатками (и печальный несбывшийся итог его надежд в реальном мире, который выглядит вполне закономерным с точки зрения кармический справедливости, однако вызывает к Никлайсу живое и сострадательное чувство). Ну и, в целом, вся история Тани — моей любимой героини. Девушки с амбициозными и самолюбивыми желаниями, которая мечтала взойти как можно выше, однако совершив один не очень красивый поступок, приведший к тяжёлым последствиям, похоронила себя под чувством неподъёмной вины. Её амбиции, её искренняя любовь к Высшему, ради которых она готова переступить через эгоизм, её страдания и её раскаяние — это, наверное, самые живые и настоящие эмоции во всей книге, и мне очень понравилось, что Тани не приплели какую-нибудь любовную историю, к примеру, с императором Двенадцати Озёр, чего я очень боялась (и это даже несмотря на то, что как пара они бы мне, пожалуй, понравились — бесстрашная и резкая воительница и утончённый хрупкий красавец). Но история Тани о другом, и любовь у неё другая, большая, сильная и настоящая, к своему великому Другу, точнее, Подруге — иной тут не надо. Слова Наиматун, обращённые к девушке, я уже вынесла в любимые цитаты, но приведу и здесь, потому что это был тот момент в книге, которого я так ждала — тот самый, когда моё сердце, наконец, по-настоящему отозвалось: «– Чтобы быть сродни драконам, – заговорила Наиматун, – мало иметь душу воды. Нужно еще море в крови, а море никогда не бывает чистым. В нем не одна стихия. В нем и тьма, и опасность, и жестокость. В ярости оно стирает с лица земли великие города. Его глубины непознаваемы, они не знают прикосновения солнца. Быть Мидучи – быть человеком – значит не быть чистой, Тани. Это значит быть живой, как море.»

  Так что... так что, несмотря на описанные недостатки, всё-таки ставлю книге пять звёзд. За смелость в идеях и в надежде на то, что девочки грядущих поколений, быть может, прочитают эту сказку и загорятся образами гордой и сильной, не сломленной ничем королевы, отважной, широко мыслящей религиозной служительницы и противоречивой, смелой, недоброй Девочки-Тени, которая готова отдать всё, чтобы спасти свою Дракану.

  8

  1,6K