Рецензия на книгу

• 

  facepalm28 января 2014 г.

  Говорит и показывает Шнир:
  

  
  Убивать эстетов, понятно, лучше всего дорогими предметами искусства, чтобы, испуская дух, они возмущались таким святотатством.

  
  ВОЗЛЮБИ БЛИЖНЕГО СВОЕГО

  Он, может, и любил бы ближних своих, да только где они? Кто они?
  Клоун, стоящий с набелённым лицом посреди арены, на которую падает луч белого мертвого света, беспомощно щурясь, вглядывается в тёмный зал. Эй, есть там кто?..
  Кое-кто есть.
  Генриетта, раз за разом (в памяти Ганса) уезжающая от него в своей синей шляпке навсегда. Мать, жадно пожирающая ветчину в гулком холоде погреба. Отец, сидящий на миллионах и мучительно раздумывающий о том, дать или всё-таки не дать денег сыну, который только что, у него на глазах, запустил в окно последнюю, единственную свою монету. Неизлечимо заражённый святошеством Лео, который столько времени уделяет обильным церковным трапезам и внимания — утомительным и бессмысленным ритуалам, что не находит возможности встретиться с бедствующим братом. Мария…

  МАРИЯ!

  Единственная любовь жалкого, всё больше опускающегося комика (сто марок за выход… пятьдесят… тридцать?!.. ладно, пусть будет тридцать…).
  «Я однолюб! Однолюб!» — Ганс твердит это, как заклинание.
  Кого он старается убедить? Уж не себя ли?
  Он просто трус, этот ваш Шнир. Он боится. Боится, что с другой у него ничего не получится. Не в смысле не встанет, а он не сможет завоевать и удержать эту гипотетическую другуюженщину.
  К Марии он просто влез в постель. Буквально. И что-то подсказывает нашему (ха-ха) герою, что второй раз тот же номер не пройдёт.
  А Мария… А что Мария? Помучавшись и побившись с этим гордецом-нытиком, насидевшись в голоде-холоде, сделав пару абортов (только Шнир мог этого не заметить, да ещё ты, да-да, вот ты, которая сейчас сделала ОО), она, понукаемая своим бюргерским окружением, благополучно - хоть и с мученическим вздохом, наверное, куда ж без этого - ложится под другого. Кандидатура которого одобрена НСДАП. Или кем там ещё, не помню, не важно.
  Концентратом этого парада лицемерия становится визит нашей страдалицы со своим новым хахелем к папе. Ну, римскому то есть папе. «Поцелуйте папу в попу!» - это вам ещё Рабле советовал.

  КАБАЛА СВЯТОШ

  А тут и распыляться нечего, слово Шниру:
  

  
  — Шнир, — прервал он сердито, — я считаю вас, несмотря ни на что, хорошим клоуном... но в богословии вы совершенно не сведущи.
  — Я сведущ в нем ровно настолько, чтобы понять, — сказал я, — что вы, католики, поступаете со мной, неверующим, так же жестоко, как иудеи поступали когда-то с христианами, а христиане с язычниками.

  
  Какой-то цирк уродов вокруг Гансика нашего вращается. Белль, это ты нарочно? Не может же быть, чтобы все люди-католики такими были. Или это Шнир их такими видит, глазами своими клоунскими. Или они, как мухи на запах сортира, к нему тянутся роями. В таком случае вердикт главгеру печален. Одно счастье, что вынесен он не будет, вердикт, а не главгер, нечего ржать.
  Потому что рано ржёте. Потому что Гансище-Шнирище круче всех оказался в итоге. Он свободен становится.
  А вы?
  А вы – увы.

  28

  251