Рецензия на книгу

• 

  Аноним14 марта 2023 г.

  Хэдфилд рассказывает как пришел к своей мечте, с детства не опускал руки и делал все возможное, чтобы ее воплотить, что ему и удалось. Вроде правильные вещи говорит, но мне это напоминало инфоцыганство про успешный успех. Хэдфилд трудоголик и хорошо замотивирован, в 53 года летит на МКС, положив на эту цель всю свою жизнь. Интересно почитать околокосмические байки, как он воспринимал русские сувиерия посидеть на дорожку или освещение предприятия.

  
  Мы все сказали несколько слов, и те из нас, кому предстояло лететь на «Союзе», подняли бокалы с имбирным лимонадом, а не шампанским, а затем все присутствующие сели и провели минуту в тишине. Русские всегда так делают перед любой поездкой, летят ли они в космос или собираются к друзьям на дачу. Это такой способ отметить важность текущего момента.
  Мы были почти готовы покинуть здание, в котором мы прожили почти две недели. В качестве прощания мы оставили свои автографы на дверях карантина, добавив наши имена к множеству других, затем спустились вниз к выходу. Там нас ждал священник, с головы до ног облаченный в черное, и его помощник с бадьей воды в руках. Мы стояли перед священником, позади нас – резервный экипаж, и священник погружал что-то, сильно похожее на конский хвост, в бадью, а потом брызгал на нас водой. Он прилично нас намочил, пока благословлял.

  Есть такая функция у американских космонавтов - семейный помощник, это коллега, который занимается размещением родственников, прилетевших посмотреть запуск на Байконур, например. Он решает все проблемы и сюв случае неудачи, помогает с похоронами и может годами поддерживать вдову.

  Американцы как всегда, круче всех, поддержав космическую программу после распада СССР.

  
  Когда в 1991 г. СССР распался, его космическая программа тоже оказалась под угрозой, так как практически лишилась государственного финансирования. В США не хотели, чтобы российские военные технологии были проданы или переданы в страны с неустойчивым политическим управлением, поэтому НАСА делало все возможное, чтобы поддержать своего российского близнеца – Роскосмос. НАСА обеспечивало финансирование совместных программ, таких как регулярные полеты на станцию «Мир». Конечно, для НАСА в этом тоже была своя выгода: возможность учиться у людей, которые обладали самым большим опытом по созданию и эксплуатации космических станций, и кроме того, в процессе совместной работы формировались партнерские отношения, которые живы и сегодня. Теперь, когда шаттлы выведены из эксплуатации, мы не можем попасть на МКС без русских. В конечном итоге решение о поиске путей совместного исследования космоса принесло пользу обеим странам.

  Интересны изменения, произошедшие с телом за 5 месяцев в невесомости.

  
  Другие изменения в организме, обусловленные длительным пребыванием в космосе, определенно отрицательные: ослабляется иммунная система, сердце сжимается, поскольку ему не приходится сопротивляться гравитации, ухудшается зрение, иногда довольно сильно (пока никто точно не может сказать почему). Позвоночник удлиняется, потому что небольшие мешочки с жидкостью между позвонками расширяются. Костная масса уменьшается из-за того, что организм теряет кальций... ...За пять месяцев в космосе мое тело не просто адаптировалось к невесомости – я приобрел целый набор новых привычек. Сделав несколько шагов, я чувствовал, что мои ноги, отвыкшие от веса тела, горят, словно я бегу по горячим углям. Особого облегчения не было, даже когда я садился: теперь мне казалось, что по ногам кто-то молотит колотушкой. Кроме того, в сидячем положении я испытывал дискомфорт, чувствуя свой копчик; если вы привыкли отдыхать, паря в воздухе, невесомый, то сидеть на стуле со всей тяжестью тела уже не так приятно. Да и стоять тоже. Удлинившись в невесомости, мой позвоночник теперь вновь сжимался, поэтому нижняя часть спины постоянно болела.
  Мое сердце тоже выработало новые привычки, пока я был в космосе. К моменту возвращения на Землю оно уже забыло, как качать кровь к голове, поэтому, даже когда я просто стоял выпрямившись, ему приходилось усиленно работать. После нескольких минут, проведенных на ногах, частота ударов сердца приближалась к 130. При этом кровяное давление падало, и я чувствовал головокружение и слабость. Чтобы помочь крови циркулировать, я несколько дней носил компенсационный костюм. Это позволяло поддерживать постоянное артериальное давление в икрах, бедрах и внутренностях. Эффект похож на сдавливание нижней части воздушного шара, чтобы заставить воздух перейти в верхнюю часть; компенсационный костюм не вызывает боли, просто возникает ощущение, как что-то сдавливает нижнюю часть тела. Но даже с ним я испытывал сильное головокружение, если резко вставал с места, поэтому приходилось быть осторожным в ванной; в первые несколько дней после полета была реальная опасность упасть и убиться, разбив голову о кафельный пол (один астронавт, которого я знал, потерял сознание, когда встал пописать). Именно поэтому в душевой комнате в квартирах астронавтов во время послеполетного карантина стоит стул. Хотя головокружение со временем становится менее острым, приступы у меня случались в течение долгого времени, так что я приучился спокойно постоять несколько секунд после того, как встал, чтобы головокружение прошло, и только после этого мог делать какие-то движения, например, пройти в другой конец комнаты.
  Часть проблемы заключалась в том, что мой вестибулярный аппарат – орган внутреннего уха, отвечающий за равновесие, – был полностью сбит с толку после полета. На МКС он привык реагировать только на вращение и ускорение моего тела, потому что там не было разницы между верхом и низом. Но на Земле сила тяжести тянула меня вниз, а пол «толкал» вверх, и это создавало эффект, который моим вестибулярным аппаратом воспринимался как постоянное ускорение, никак, естественно, не воспринимаемое зрением. В результате меня жутко тошнило, сильнее, чем на самой крутой горке на аттракционе. Мое тело реагировало так, будто симптомы были вызваны нервно-паралитическим ядом. Хотелось опустошить свой желудок и лечь, чтобы яд усваивался медленнее. Я принимал лекарства от тошноты в течение 10 дней после приземления; временами я чувствовал себя прекрасно, но периодически становился зеленым от тошноты.
  

  Можно читать, а можно не читать. Мне больше понравилась книга Виолетта Городинская, Андрей Божко - Год в Звездолете , в которой описан годовой эксперимент. Три человека целый год провели в герметическом помещении, имитирующем кабину космического корабля.

  28

  326