Рецензия на книгу

• 

  Аноним12 марта 2023 г.

  Одни идиоты!

  Кн. Мышкин, безусловно, философ: о присвоении ему данного почётного звания ходатайствует не только он самолично, продвигая экзистенциальную (впрочем, не оригинальную) философему «Огромная жизнь может быть и в тюрьме», но и беспримерные, не всякому под силу, подъятые труды: противостоя оппонентам вроде Гани Иволгина, Настасьи Филипповны, Парфёна Рогожина, Лизаветы Прокофьевны, Лебедева и др., он выступает убедительным адептом этики Спинозы, носителем спинозианского праксиса, одним из немногочисленных (вспоминается ещё Златоуст из романа Г.Гессе) актюаторов идеи аффектации и аффектирования на пути к свободе и счастью.

  «Свою собственную судьбу он слишком дёшево ценил», — говорит Достоевский о кн. Мышкине (ч. IV, гл. X). Чем, однако, для субъекта Спинозы является подобная недооценка (или девальвация значимости?) собственной судьбы: преимуществом или следствием? Очевидно, и первым, и вторым, поскольку открытость для аффектации, готовность, подчас в ущерб себе, к трагической психоделии (Гегель называл понимание переживаемого «несчастным сознанием»), наряду с испытываемым счастьем (по Пушкину, несчастье – хорошая школа, но счастье — лучший университет) способны двигать человеком, толкать его волю к власти, упорствовать в бытии — распространять себя в мире, увеличивать «силу существовать» (Ницше и Спиноза в данной мысли некоторым образом сходятся). Способность аффектировать окружающих и подвергать себя аффектации становится, таким образом, неоспоримым, хотя и часто карающим неудачей опыта, преимуществом перед субъектами Гоббса, закрывающими свои лица и социальные организмы паранджой и хиджабом. Следствие подобного опыта – открытие и познание мира и собственного Я, их медленное, но верное преодоление в процессе достижения подлинной (и познанной, куда же без этого тезиса) свободы.

  Чем сложнее система, в том числе социальная, чем выше её порядок, тем меньше её устойчивость: удержать химерическое (порой до сюра) мировоззрение, собственную синкретическую философию в состоянии гомеостаза оппонентам кн. Мышкина проблематично: в непредсказуемо развивающихся событиях, вынужденный, безальтернативный аффект для них – вывернуть на изнанку свои чувства, признаться в содеянном, исповедаться в немыслимом грехе, чтобы, действуя таким образом, завоевать у кн. Мышкина единственно искомую привилегию – подлинно человеческую коммуникацию. Результат их действий – не что иное, как выпрямление силовых линий того пространства, в котором они разместили своё существование – собственную абсурдистскую экзистенцию. Напротив, проживание жизни у кн. Мышкина - неизменное, не предающее собственного Я: он всегда однозначен, он со всеми прост до «идиотизма», в его присутствии происходит выздоровление больного социального тела (в многочисленных диалогах романа возникает ощущение, что кн. Мышкин знал 6 правил Г.Жеглова). В итоге, идиоты – это вышеозначенные оппоненты, каковыми они оказываются перед тем, как Мышкин впадает в новое беспамятство давней эпилепсии. По всей видимости, Достоевский и Сократ обладали сходными прозрениями: Сократ, например, прочил в судьи только простаков: как собаки нюхом, они, по его мнению, обладают бесценной способностью выявлять хитросплетения и обман.

  Гоббсовская цивилизация vs мышкианская цивилизация. Первую образуют атомарные индивиды, субъекты Гоббса, отгораживающиеся друг от друга и мира общественным договором, делегирующие государству полномочия оберегать их от аффектаций и пытающиеся соблюдать перед носом контрагентов правило Бакунина-Спенсера; они выдумывают всевозможные контракты, моральные правила и нормы взаимодействия, словом, законодательно регулируют личное аффектирование и непредвиденные аффектации со стороны субъектов броуновского движения. Мышкианская (насколько возможна таковая? или атомарность современных индивидов радикализирована настолько, что появление феномена, даже отдалённо напоминающего «идиотизм» кн. Мышкина, видится дельта-функцией Дирака?) цивилизация, или цивилизация открытости, искренности и доверия, проявляется в фоновом режиме как сумма вспыхивающей по временам у атомарных субъектов детской наивности; она не угасает ни на минуту по сей день, однако же, не доминирует под спудом гоббсовской атомизации. В связи с этим у меня возникают
  – философско-политологический вопрос: сингулярность России (не принимая во внимание «русскую идею», проповеданную кн. Мышкиным) в виду её открытости и, как следствие, восприимчивости доморощенных и заносимых разными ветрами идеологических, сектантских и пр. витий многовещанных;
  – литературный вопрос: увлекательность мышкианской утопии в противовес казарменного строя Т.Мора, города-детсада Т.Кампанеллы и псевдо-научной фантасмагории С. де Бержерака.

  «Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и потом жалеть всю жизнь» (Р.Фрост). Однажды поставленный диагноз и прогноз состояния гоббсовской цивилизации продолжает удручать: не каждый индивид способен преодолеть слишком человеческое, не каждый решается быть, не каждый жаждет родиться потомком Мышкина, облачённым в его княжеские порфиры.

  9

  1,1K