Рецензия на книгу

• 

  Аноним5 марта 2023 г.

  Единственный путь прорваться через глобальную гниль — это ломиться прямо сквозь неё вместе с Довлатовым, Жбанковым, Бушем и Ильвесом

  Мои двадцатилетние сыновья не могут понять мою любовь к Довлатову. Они видят в нём то же, что увидел Д.Л.Быков, когда лет пять назад ему было поручено написать о Довлатове что-нибудь яркое, чтобы свежеизданное собрание сочинений продавалось живее. Д.Л.Быков написал скандальный и широко раскрученный текст, в котором говорилось, что Довлатов – серый автор средней руки, не отличившийся ровно ничем. У довлатовских текстов, написал Д.Л.Быков, нет ни глубины, ни ширины, ни стиля, ни сверхзадачи. Там ничего не происходит. Там серые людишки живут свои серые жизни без страстей, смертей и подвигов.

  Когда Д.Л.Быков опубликовал этот критический анализ, мне сразу вспомнился манифест издательства ПЛАНЖ, где уже тогда подробно объяснялось (жаль, что Д.Л.Быков манифеста не читал), что выпяченные смерти и страсти — это признаки поверхностных коммерческих книг, написанных для ублажения поверхностных читателей, которые не разобрались в устройстве мира и боятся себя. Мудрые же читатели понимают, что самые важные события и страсти происходят внутри человека, который снаружи может выглядеть вполне серым. Именно литературное описание таких страстей и является настоящей словесностью. Именно таковы книги ПЛАНЖ и книги Довлатова.

  Не буду перечислять все восхитительные моменты прозы Довлатова, в которых обычные сероватые люди встают перед монументальными выборами и делают их. Посудите сами, если я вам сейчас разложу все эти сцены на компоненты, будет ли это хорошо? Это будет не только спойлер, но и анкоринг… Ни то, ни другое вам не надо. Поэтому просто упомяну три культовых довлатовских сцены (все из «Компромисса»), про которые начитанные люди как минимум слышали. Это, во-первых, сцена карьерного продвижения Буша, во-вторых, сцена фотосессии Жбанкова, в третьих, сцена похорон Ильвеса. Если не читали, прочтите. Если не прониклись, идите пока почитайте Д.Л.Быкова (стихи, ни в коем случае не прозу), а потом вернитесь к Довлатову. Довлатов глубже и тоньше. До Довлатова надо дорасти.

  Как говорил Пелевин, чтобы понять Довлатова, надо эмигрировать в Америку, поработать там пару лет, убедиться, что гнили там ещё больше, чем у нас и что единственный путь прорваться через глобальную гниль — это не кружить вокруг ней в надежде объехать, не прыгать из страны в страну, а ломиться прямо и бескомпромиссно. И единственные партнёры, вместе с которыми ты сможешь ломиться через гниль — это не Д.Л.Быков и ко, а Довлатов, Жбанков, Буш и Ильвес. Чем раньше вы начнёте читать об этих людях, тем скорее прорвётесь.

  Сцена работы Жбанкова:

  
  — Мишка, — говорю, — у тебя нет ощущения, что все это происходит с другими людьми... Что это не ты... И не я... Что это какой-то идиотский спектакль... А ты просто зритель...
  — Знаешь, что я тебе скажу, — отозвался Жбанков, — не думай. Не думай, и все. Я уже лет пятнадцать не думаю. А будешь думать — жить не захочется. Все, кто думает, несчастные...
  — А ты счастливый?
  — Я-то? Да я хоть сейчас в петлю!

  Сцена повышения Буша:

  
  Трудоустройство Буша приобрело характер идеологического мероприятия. Главный редактор, улыбаясь, поглядывал в его сторону. Судьба его могла решиться в обозримом будущем.
  Затем на пороге возникла жена главного редактора — Зоя Семеновна. В руках она несла громадный мельхиоровый поднос. На подносе тонко дребезжали чашечки с кофе.
  До этого Буш сидел неподвижно. Фужер он поставил на крышку радиолы. На коленях его лежал раскрытый справочник.
  Потом Буш встал. Широко улыбаясь, приблизился к Зое Семеновне. Внезапно произвел какое-то стремительное футбольное движение. Затем — могучим ударом лакированного ботинка вышиб поднос из рук ошеломленной женщины.
  Я хотел узнать, что произошло. Ради чего совершил Буш такой дикий поступок? Что это было — нервная вспышка? Помрачение рассудка? Буш сам заговорил на эту тему:
  — Пойми, старик! В редакции — одни шакалы…
  Затем он поправился:
  — Кроме тебя, Шаблинского и четырех несчастных старух… Короче, там преобладают свиньи. И происходит эта дурацкая вечеринка. И начинаются все эти похабные разговоры. А я сижу и жду, когда толстожопый редактор меня облагодетельствует. И возникает эта кривоногая Зойка с подносом. И всем хочется только одного — лягнуть ногой этот блядский поднос. И тут я понял — наступила ответственная минута. Сейчас решится — кто я. Рыцарь, как считает Галка, или дерьмо, как утверждают все остальные? Тогда я встал и пошел…

  Сцена похорон Ильвеса:

  
  "…Я не знал этого человека. Его души, его порывов, стойкости, мужества, разочарований и надежд. Я не верю, что истина далась ему без поисков. Не думаю, что угасающий взгляд открыл мерило суматошной жизни, заметных хитростей, побед без триумфа и капитуляций без горечи. Не думаю, чтобы он понял, куда мы идем и что в нашем судорожном отступлении радостно и ценно. И тем не менее он здесь… по собственному выбору…"

  52

  1K