Рецензия на книгу

• 

  Аноним15 января 2014 г.

  Очень большая книжка со сложной структурой, не принадлежащая ни к какому жанру. Именно из-за ее композиции, прерывающих друг друга историй (уже ведь даже ленивый знает, что описываются шесть историй жизни, реинкарнаций одной и той же души), мало на первый взгляд связанных между собой, читать поначалу было тяжело. Совершенно непонятно, к чему это всё, на что обращать внимание, а что неважно.

  Связь первое время прослеживается, по сути, только в наличии у каждого из шести героев родимого пятна в форме кометы между ключицей и лопаткой, а также в том, что каждого последующего восхищало творчество предыдущего. Роберт Фробишер с упоением читал дневник Адама Юинга, Луиза Рэй слушала гениальный секстет Роберта, Тимоти Кавендиш читал историю журналистского расследования Луизы, Сонми восхищалась фильмом, снятым по сценарию Кавендиша, а Закри с Мероним следовали катехизисам, написанным Сонми.

  История каждого из персонажей прерывается на середине, и лишь финальная, шестая, рассказана полностью. И после нее в обратном порядке завершаются и все остальные, тогда становится понятна их глубокая связь, общая история человечества и мораль. Мне книжка стала нравиться только после этого, после того, как я поняла. В этот момент масштабность "Облачного атласа" просто восхищает, дух захватывает. Но с первой третью книги, если не половиной, я справилась кое-как, грызла кактус(

  Тихоокеанский дневник Адама Юинга

  История нотариуса Адама Юинга, путешествующего по рабочим вопросам на острова в районе Австралии. Юинг жил в 19 веке, во времена золотой лихорадки и полуварварского освоения недавно открытых земель. В описании жизни на островах мне особенно понравился конфликт просвещенного и гуманного племени мориори и воинственных маори. Грустное подтверждение пословице о том, что добро должно быть с кулаками.
  На обратом пути к семье Юинга предал новый "друг" Генри Гуз, оказавшийся не доктором, но отравителем, желающим обокрасть Адама. Это и некоторые другие события на корабле и на островах-остановках в пути подтолкнули героя к мысли, что он должен, хотя бы в меру своих сил, делать мир лучше. В частности, насмотревшись на жизнь более отсталых представителей темных рас под гнетом нечистоплотных белых, Адам стал ярым аболиционистом.

  Письма из Зедельгейма

  Летом 1931 молодой композитор Роберт Фробишер задержался в бельгийском шато Вивиана Эйрса, поступив к нему помощником. Однако через некоторое время, после ссоры со стариком и кучей неприятностей с женщинами, на Роберта накатывает приступ гениальности, позволивший ему завершить великолепный секстет под названием Облачный атлас, а после - застрелиться, ибо ничего столь же прекрасного он уже не напишет. Творческие люди - такие чудики, да. Мне не понять.
  

  
  «Обе эти недели провел в музыкальном зале, перерабатывая отрывки, накопившиеся за год, в «секстет накладывающихся соло»: фортепьяно, кларнет, виолончель, флейта, гобой и скрипка, причем у каждого инструмента свой язык – своя тональность, гамма и тембр. Сначала каждое соло прерывается последующим, а потом все то, что было прервано, возобновляется по окончании предыдущего, в обратном порядке. Революция или выпендреж?»

  
  Вот оно - структура секстета и оказалась прототипом для структуры самого романа.

  Периоды полураспада Луизы Рэй

  Луиза - молодая журналистка, ведущая расследование против огромной энергетической корпорации, которая планирует открыть атомную электростанцию с нарушениями в технике безопасности, что грозит экологической катастрофой. Но если катастрофы не случится - будет весьма прибыльно. А природа, люди, риск - дело десятое, руководство корпорации может позволить себе быть от этого всего далеко.

  Страшный суд Тимоти Кавендиша

  Кавендиш - шестидесятилетний лондонский издатель, которого упекли в дом престарелых, а он оттуда сбежал. Смысл его появления на страницах этой книги я не очень поняла, ну да ладно, пусть будет.

  Оризон Сонми

  Это - самая великолепная, на мой вкус, глава. Описание мира будущего - я очень это люблю, фантазии на тему того, как оно может быть через много лет.

  Рассказ ведется от имени Сонми-451. Она - фабрикантка, одна из сотен генномодифицированных клонов, выращиваемых в пробирке для выполнения грязной работы. Но Сонми было суждено пройти через так называемое вознесение и достичь интеллектуального уровня даже высшего, чем доступен обычному человеку, после чего полностью увидеть и осознать устройство мира. И умереть.
  

  
  Мы - это лишь то, что мы знаем, и я очень хотела стать больше того, чем я была.

  
  Политический строй мира будущего - корпократия, полная власть корпораций. Производственные корпорации - еще ладно, но Корпорация Воздуха, Воды - уже звучит дико. Люди, граждане Ни-Со-Копроса, теперь называются потребителями, а предметы - по имени какого-либо из брендов-производителей, которые, видимо, превратились в нарицательное типа "ксерокса". Машины - это форды и судзуки, компьютеры - сони, пистолеты - кольты, и так далее. Потребители - в большинстве своем недалекие людишки, вечно желающие чего-то еще и никогда не бывающие до конца удовлетворенными. В общем-то, происходящее в этом городе - отражение сегодняшней реальности, хоть и сильно гипертрофированное.
  

  
  

  • Ни-Со-Копрос отравляет сам себя до смерти. Почвы его загрязнены, реки безжизненны, воздух пропитан ядами, а поставляемое продовольствие изрешечено чужеродными генами. Нижний слой не в состоянии покупать лекарства, чтобы противостоять этим лишениям. Зоны меланоза и малярии наступают на север со скоростью сорок километров в год. Те Промышленные Зоны Африки и Индонезии, что снабжают Зоны Потребления, ныне на шестьдесят с лишним процентов необитаемы. Основа легитимности корпократии — ее благосостояние — усыхает. Затеи Чучхе с новыми Законами Обогащения — всего лишь пластыри, налагаемые на места ампутаций и кровотечений. Единственная стратегия корпократии, давно излюбленная обанкротившимися идеологиями, — отрицание. Чистокровные нижнего слоя падают в клоаки недочеловеков. Чиновные только смотрят и, как попугаи, твердят Седьмой Катехизис: «Ценность Души определяется имеющимися в ней долларами».
  • Но какой может быть логика в том, чтобы позволять чистокровным нижнего слоя… э-э… кончать жизнь в местах, подобных Хвамдонгилю? Как классу? Что может заменить их труд?
  • Мы. Фабриканты. Произвести нас, Архивист, почти ничего не стоит, и у нас нет никаких опасных притязаний на лучшую, более свободную жизнь. Мы, что очень удобно, угасаем через сорок восемь часов без специального Мыла, производство и поставка монополизированы корпократией, а значит, не можем никуда убежать. За исключением меня, все фабриканты — совершенные органические механизмы. Вы по-прежнему утверждаете, что в Ни-Со-Копросе нет рабов?
  • И как же Союз собирается избавить наше государство от этих… мнимых «хворей»?
  • Путем революции.
  • Но ведь, как поется в гимне Первого Советника, Ни-Со-Коп-рос — одно лишь в мире солнце, что встает! До Столкновений Восточная Азия была тем же хаосом болезненных демократий и вздыбленных мертвых земель, каким до сих пор является весь остальной мир! Если бы Чучхе не объединило и не оградило наш регион, мы скатились бы к варварству вместе со всем земным шаром! Как может любая разумная организация принимать на вооружение веру, которая противостоит корпократии? Дело не только в том, что это терроризм, но и в том, что это самоубийство.
  • Каждое восходящее солнце когда-нибудь да садится, Архивист. Сейчас от нашей корпократии так и разит разложением и слабоумием.

  
  Сонми, похоже, единственная в своем времени это понимает. Венцом ее жизни становится написание катехизисов, которые власти распространяют как призывы к терроризму и примеры того, как делать не надо, ожидая справедливого возмущения населения. Однако в долгосрочной перспективе эти катехизисы находят-таки отклик в сердцах людей, а через сотни лет вообще становятся известны как заповеди богини Сонми.
  

  
  Она родилас' и умерла сотни лет назад, на северо-западе, за океаном, так сказала Мероним, на полуострове, к'торый теперь весь отошел к мертвым землям, но в старые времена назывался Ни-Со-Копросом, а в самые древние - Кореей. У Сонми была короткая, оборванная предательствами жизнь, и лишь после смерти она обрела власть над думами чистокровных и ненормально рожденных.

  
  Переправа у Слуши и все остальное

  Закат человечества. После смерти Сонми прошло много сотен лет. Мертвые земли наступают, цивилизация практически уничтожена. Теперь существует только несколько разрозненных диких племен и кучка людей, сохранивших часть знаний, в том числе об истории человечества, и умеющих пользоваться оризонами, кораблями с термоядерными двигателями и другой техникой. Мероним, последняя носительница родимого пятна в виде кометы, - одна из этой кучки, обладающая знаниями и собирающая знания о мире, ищущая оставшиеся в живых человеческие сообщества. Но рассказ в этой части книги ведется не от ее лица, а от лица друга Мероним, козопаса Закри, жителя малообразованного, но мирного горного племени Долин.
  Снова почувствовала, что сложно читать. Простецкий язык еще ладно, но уж как взгляд спотыкается об апострофы, "ей" и "шо"... Вот так примерно выглядит текст в этой главе:
  

  
  Мы с Па и адамом, моим братеем, по слякотным дорогам катили 'братно с рынка Хорокаа. У нас сломалас' тележная ось, да и одежки вк'нец измызгалис'. Вечер застал нас вдали от дома, так шо мы остановилис' на южном берегу п'реправы возле Слуши, пот'му шо река Вайпио ярилас' от мног'дневных ливней и раздулас' из-за весеннего паводка.

  
  Это постапокалипсис, по сути. Очень занятно - уклады и верования полудиких племен и их столкновение с остатками цивилизации. Ну и приключения, как без них :)

  Итог

  А мораль сей басни такова:
  

  
  Если мы верим, что человечество есть лестница племен, колизей столкновений, эксплуатации и зверств, то такое человечество непременно станет существовать, и преобладать в нем будут исторические Хорроксы, Бурхаавы и Гузы. Мы с вами, обеспеченные, привилегированные, успешные, будем существовать в этом мире не так уж плохо — при условии, что нам будет сопутствовать удача. Что из того, что нас беспокоит совесть? Зачем подрывать преимущества нашей расы, наших военных кораблей, нашей наследственности и нашей законности? Зачем бороться против «естественного» (о, это ни к чему не обязывающее слово!) порядка вещей?
  Зачем? Затем, что в один прекрасный день чисто хищнический мир непременно пожрет самого себя. Да, дьявол будет забирать тех, кто позади, пока позади не окажутся те, кто был впереди. Эгоизм индивидуума уродует его душу; эгоизм рода человеческого ведет его к уничтожению.

  
  PS Это, кстати, один из тех редчайших случаев, когда очень захотелось посмотреть фильм после прочтения книги.

  15

  84