Рецензия на книгу

• 

  Аноним12 февраля 2023 г.

  Рыцарь образа четырех

  Какие прекрасные лица
  И как безнадежно бледны —
  Наследник, императрица,
  Четыре великих княжны…
  Георгий Иванов, 1949

  Советская пропаганда семь десятков лет работала на создание образа царя-кровопийцы, истязателя трудового народа и немало в этом преуспела. Не помню, чтобы в своем советском детстве мы как-то обсуждали убийство царя, его просто казнили, и все. Ну а как с ним еще поступать? Да и когда то было, в доисторическую эпоху. По мере взросления, узнавали про Ходынку и Кровавое воскресенье. Людей потоптали (и думалось: не сами люди от страха, что подарочной кружки не достанется, а лично Николай II). И казаки, идущих с иконами, порубали (тоже он, во главе казаков, с шашкой наголо).

  После "здесь пришили Николашку" из песни Новикова только чуть удивляло, что в Свердловске, зачем так далеко от Москвы и Петербурга? Хотя последнее создавало уже не облик инфернального злодея, а пренебрежительный - человека безвольного и пустого. Тогда еще в большую моду вошел Валентин Пикуль, который культивировал тот же образ слабого человека у власти. И фильм Элема Климова "Агония" с Петренко-Распутиным, как сейчас вижу это "Бара-бара-барановичи", которое "вещий" старец выплевывает в фальшивом эпилептическом припадке, отправляя тысячи солдат на смерть в стратегически неоправданном наступлении. Казнили, значит туда ему и дорога.

  А потом внезапно, уже в Перестройку, что убили, оказывается не только царя с женой, но и четырех дочерей, и маленького царевича, и слуг. Как-то неправильно это, нехорошо. Но тогда много чего узнавалось, и под прессом Соловков-ГУЛАГа, это знание отступило на задний план. Ну, полюбили мы анимационный мюзикл "Анастасия",: "Спи мой друг озорной в нашем доме нарядном. Будешь ты вновь со мной, в зимний вечер когда-то". Я даже прочла "Синдром Анастасии" Мэри Хиггинс Кларк. Но не билась эта тема пеплом Клааса в нашу грудь. Есть однако человек, в чью грудь бьется. Алексей Колмогоров, режиссер, сценарист, оператор, персонаж скорее из мира кино, чем литературы посвятил ей роман. И какой!

  "ОТМА. Спасение Романовых" - не сценарного объема книга и ничуть не похожа на сценарий стилистически. Странное "ОТМА" в заглавии - не что иное, как аббревиатура имен убитых принцесс: Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, только в книге они не погибают в ночь с 16 на 17 июля 1918 в подвале Ипатьевского дома. Семью со слугами и даже собаками спасают благородные рыцари из числа преданных августейшему семейству военных. Четверка умных предприимчивых храбрецов экспроприирует награбленные анархистами ценности, употребив для подкупа охраны, и в самую ночь расстрела увозит пленников из Ипатьевского дома.

  Так начинается яркий приключенческий роман, и поначалу кажется, что это будет авантюрной историей в духе "Трех мушкетеров". Но после все усложняется: вот своевольная Татьяна выгуливает на перроне своего бульдожека и оказывается узнанной, и летит по пути следования состава телеграмма, а значит надо тайно сходить с поезда в тайге - благо лето. Все усугубляется с явлением Распутина, кто этот мужик, аферист или впрямь воскресший "старец". Дальше - больше, и ты уже думаешь: "А, ну это как "Лисьи броды". Но нет, профанации и развесистой клюквы "Бродов" тут не будет, повествование превращается скорее в "Хождение по мукам". и это... блин, это классно.

  Колчак, барон Унгерн Далай-Лама появятся на страницах книги, и "Самодержец пустыни" даже не на эпизодической роли, внешностью, характером и манерами в точности такой, как в книге Леонида Юзефовича, хотя обстоятельства сильно разнятся с происходившим в нашей реальности. У "ОТМА" удивительное свойство усложняться по мере чтения, в романе, который начинался как авантюрное чтиво, внезапно обнаруживаются еще как минимум одно дополнительное измерение. Психологическая глубина, повествовательная мощь, сила эмоционального воздействия и немыслимая достоверность.

  Это неожиданный и прекрасный дебют, который подарит море впечатлений, далеко не самых радостных, но отменных. И вы сможете считать себя специалистом по истории последнего императора.

  56

  1K