Рецензия на книгу
Долгая прогулка
Стивен Кинг, Ричард Бахман
Аноним4 января 2014 г.Все казалось, что это несерьезно. А потом было уже поздно.
Сначала мне не давали покоя вопросы по поводу сюжета, мол, где предыстория. Почему я стою вместе с ГГ в начале Долгого Пути, толком не зная, что меня ждёт впереди, и не имея представления о том, какова моя цель? Что это за мероприятие такое вообще? Когда его.. кхм... учредили? Как отбираются участники? Если (как они сами говорят) это было добровольным решением, то что же должно было произойти в их жизни, чтоб на такое подписаться? Кто такой Майор, и почему он так обезличен (усы и тёмные очки - это как-то мало для человека, который сначала вызывает дрожь восхищения, а потом бурную ненависть)? Что за Эскадрон такой?
Так вот, сначала меня мучали вопросы, но к тридцатой странице я уже страдала от жажды, голода, жары/холода, боли в ногах, сонливости и чувства необратимости... НО
Отказываться было уже поздно - слишком много людей смотрело на меня...Да, Кинг берёт читателя за шкирку и втаскивает в созданные им кошмары. И у меня наконец-то появилась мысль о том, как именно он это делает. Сначала кажется, что книга весьма кинематографична: хочешь - не хочешь, а картинка перед мысленным взором рисуется настолько четкая и яркая, что от неё сложно отделаться, даже отложив книгу в сторону. Словно профессиональный психолог, Кинг знает, что человеческое внимание способно выловить из хаоса поступающих сигналов лишь ничтожную малость, и, эксплуатируя эту ограниченность, автор не растекается мыслью по древу, он фокусируется лишь на значимых маркерах, на том, что настоящий живой человек может увидеть, осознать и запомнить в реальной ситуации.
Стилистические средства не блещут новизной и красивостями, но мы же не ожидаем от нашего собственного сознания лингвистических изысков при простом ежедневном восприятии действительности. А если нас поставить в условия экстремального выживания, то вся наша внутренняя речь сведётся к хочу есть/спать/пить/с*ать, а внимание будет задерживаться лишь на потенциальной опасности или желанных предметах.
Возможно, именно эта близость описания к естественной работе человеческого сознания позволяет автору дать читателю возможность видеть, чувствовать, почти проживать события книги. При этом голос автора не заглушает внутренний читательский голос, наоборот, поступающая информация, чётко и преднамеренно ограниченная, стимулирует "рассуждения на тему".
Первая мысль во время прочтения книги - и что же Кинг всем этим хотел сказать? Самое очевидное решение - принять ДП как обычную антиутопию, с обличением тенденций развития современного общества в рамках жанра. Да, людям нравится наблюдать за чужими страданиями, особенно, если эти страдания заканчиваются чем-то необратимым, а ты стоишь весь такой живой у дороги, сытый, чистый и счастливый, невероятно живой и свободный. Да, у людей притупляется способность к сопереживанию и состраданию, более того, страдания ближнего могут стать отличным продуктом потребления. Да, люди, выставляющие себя напоказ, становятся кумирами толпы. Стоп! Уже стали. Иногда мне казалось, что где-то в мире уже идут подобные шоу. Более того, при прочтении книги, мне перед глазами рисовался не мир будущего, даже не настоящего, а прошлого - какая-нибудь американская глубинка 60-70-х годов. Ужас кинговской антиутопии заключается не только и не столько во внешнем враге (в виде Эскандрона? Майора?), сколько во внутреннем - в самих участниках "захода": снова и снова нам дают понять, что они подписались на это дело совершенно добровольно. По каким причинам? Как пишет один из них в сочинении на тему:
Я хочу принять участие в Долгом Пути потому, что я бесполезен для общества, и мир без меня станет лучше. А если я вдруг выиграю, то повешу в каждой комнате своего особняка по Ван-Гогу и заведу шесть десятков первоклассных шлюх.
Причина не так уж нелепа. Будь у нас шоу на выживание, призом за победу в котором стало бы что угодно до конца жизни, сдаётся мне, желающих каждый год было бы много, оооочень много...Впрочем, этого мало. Читатель требует других параллелей. За массмедийно обусловленным отупением общества, пускающим слюни от чужих смертей в реальном времени, читатель может самостоятельно выстроить почти хемингуэевский айсберг смыслов. ДП может стать отличной метафорой для многих явлений: прежде всего, метафорой войны, войны, на которую молодые мальчики идут добровольцами, с головами забитыми патриотическими идеями, восхищением командирами, уверенностью в собственной силе и правоте, идут по глупости, по нелепому стечению обстоятельств, не имея ни малейшего представления о том, что их ждёт впереди.
Не могу сказать, что я был очень рад, но доволен. И горд. Тогда ноги у меня еще не болели, и мне не казалось, что с каждым шагом мне в спину вгоняют ржавые грабли. Я был горд и ни хрена не понимал.
В таком контексте женский голос, как обычно, оказывается голосом разума:
Я сказал, что буду чувствовать себя трусом, а она отвечала: "Это лучше, чем чувствовать себя мертвым".ДП может быть символом самой жизни и взросления. Какой бы ни была удачной твоя стратегия вначале, всё может испортить понос/мозоль/камень в ботинке,дождь и многие другие несерьёзности, которым не было места в изначальном жизненном плане. Очень мешают на жизненном пути иллюзии, в первую очередь, на свой счёт. Большая у тебя масса тела или нет, любишь ты рядом идущих или нет, есть ли кому ждать тебя или нет - не имеет значения. Главное на пути к финишу - желание жить и... стечение обстоятельств. Весы, отмеряющие значимость, не отягщены моралью и логикой: на их чашах часто оказываются чужие мозги на дороге и упругая попка юной девчонки, тюбик с сырным концентратом и собственная жизнь - и никто не знает, что перевесит на этот раз.
Иногда думаешь, что Долгая Прогулка закончилась, но кто знает... возможно, она еще только начинается.Как бы то ни было, книга допускает много трактовок.
Кинг снова восхитил правдивостью, яркостью, жизненностью.
А для меня Долгая Прогулка началась с хорошей книги.3899