Рецензия на книгу

• 

  Nicholas_Stark18 ноября 2013 г.

  Как же быстро устаёшь от подобных пропитанных желчью мемуаров, которые пишутся словно под копирку с обязательным упоминанием плохих родителей, несчастливого детства и "писателей, которые..." – желательно развёрнутым списком, чтобы произвести максимальное впечатление на читателей, а заодно сразу расставить ориентиры и маякнуть "своим": "я тоже из очередного потерянного поколения, что зачитывалось ... [подставить нужное], но потом разочаровался в них, и написал свое да еще какое!".

  Итак, вместо того, чтобы отправиться к психотерапевту (а в данном случае, возможно, даже психиатру), автор меняет "Чарли" на "Генри", точнее, вспоминает своё настоящее имя, данное ему при переезде семьи в США, и начинает копаться в своём (?) прошлом и живописать сложные взаимоотношения с отцом, периодически бросаясь открывать для нас изнанку Америки во всей её нищете и убогости. Поначалу особо наивные читатели вроде меня могли даже подумать, что те самые "хлеб с ветчиной" из названия будут упомянуты в одной из неизбежных ссор с отцом в качестве весомого аргумента: мол-де, "я его воспитал и даже кормил бутербродами из ржаного хлеба с ветчиной (ham on rye), и вот какой вырос ham on". Ну, или, в крайнем случае, что вся "непохожесть и непонятость" главного героя, его неприятие мира и желание весь день оставаться в постели, "где ничего не происходит", сведутся в итоге к душевным мукам, которые он будет испытывать, всё-таки отправившись зарабатывать себе на эти самые хлеб и ветчину. Но нет, дорогие друзья! Название - это не цитата из текста произведения и вовсе даже не символ. Это просто случайные слова - с тем же успехом Буковски мог использовать любые другие три слова - "Дети Великой Депрессии" или "Я и суходрочка" пришлись бы даже более к месту.

  Кстати, о последнем. Условно все произведение можно разделить на три примерно равные части - первую треть книги Буковски посвящает своим воспоминаниям об отце, затем, вместе с половым созреванием, приходят многочисленные и унылые подростковые сексуальные фантазии, перемежающиеся актами онанизма, которыми (как фантазиями, так и "ручными" оргазмами) автор мучает нас, пока Генри внезапно не взрослеет и не становится юным Вертером, вступившим в Бойцовский клуб, т.е. принимается пить и бить всем морды, периодически вздыхая о тусклости и серости существования на этом свете. Порой даже возникает ощущение, что вместо одной книги вам всучили три - и качество всех трёх, со всем их "грязным реализмом", к сожалению, оставляет желать лучшего.

  Дома на стене у меня не висит диплом психфака, а потому я не берусь судить о психологических проблемах и комплексах Генри/Чарли, поднятых в этой книге (назвать романом эту бесструктурную писанину, где всё новые персонажи продолжают появляться даже на последних пяти страницах лишь с тем, чтобы исчезнуть ещё через две, я не посмею). Ясно одно: Эдипов комплекс тут точно не при чём - тем более, обиженный всеми герой сам откровенно называет свою мать ничтожеством, обращая на неё меньше внимания, чем на всех тех сирых и убогих, что тянутся к нему, как к явному лидеру униженных и оскорбленных (читай: недоумков и избиваемых). Но даже мне понятно, что постоянно упоминаемое желание Генри спрятаться в таком месте, где никого не будет и где его оставят в покое, - ни что иное, как неспособность принять мир таким, какой он есть, интегрироваться в эту их злосчастную Америку и (чем чёрт не шутит?) попытаться что-то изменить, пусть даже тем же писательским делом. Вот только 400 страниц текста так ни к чему и не приводят - повествование обрывается на вступлении США во Вторую Мировую после атаки на Пёрл-Харбор, и что-то подсказывает мне, что на Генри это событие на мировой арене подействует так же, как до этого Великая Депрессия: то есть, по большому счету, никак. Ведь даже если бы его родители приехали в Америку в годы процветания страны, даже если бы мечта его отца быть богатым исполнилась - даже если бы Генри учился в лучшей школе города и подъезжал к ней на новёхоньком авто, чему он втайне завидовал все годы учёбы в старших классах, ему бы точно также не повезло с родителями, и он всё равно остался бы таким. Каким? Нелюдимым, одиноким, забитым и озлобленным ребёнком, из которых отлично получаются две "категории населения": гении-циники, с которыми невозможно ужиться, и беспробудные пьяницы, с которыми пробовать уживаться и не стоит. Почему-то мне кажется, что Генри, с печатной машинкой под мышкой, в итоге изберёт второй путь, а убеждаться в своей (не)правоте, читая остальные книги о нём, как-то не хочется.

  40

  433