Рецензия на книгу

• 

  Аноним18 ноября 2013 г.

  Гуманизм Достоевского - планка, которую берет роман Пелевина. Совершенно поразительно, совершенно!
  Дегуманизация всего, распад больших этических систем, дезориентация "5 миллиардов насекомых" - так в тексте; амбивалентность "добра" и "зла", - основные маркеры эпохи. Баблос и маниту побеждают и добро и зло. Ничего, кроме баблоса и маниту, всё унифицировано, редуцировано, стандартизировано. Чтобы "насекомые" не путались больше в химерах, границах добра и зла, большой брат - добрый брат - помог в предельном опрощении: баблос и маниту, - вот, что должно быть на знаменах. Так и есть.
  А тут "Свободы сеятель пустынный, "он" вышел рано, до звезды...". Нет, в порабощенные бразды он не бросал живительное семя. Он даже и не возвысил голос. Пелевин напомнил "всемирной совести", если таковая ещё осталась: милость к павшим - долг неизбывный, совестью обладающих.
  Поразительно, как фантасмагорией можно создать реальность, не вызывающую отторжение. Да что там - отторжение! Как же всё узнаваемо в этом "втором мире", где "Россия, Польша и Африка", ну и любимая Виктором Олегычем Украина, - добавлю от себя. Не только и не столько антураж периода упадка Советской страны в декорациях южного побережья Крыма, сколько незамысловатый, простой, но "очень" человечный мир обычных людей,которые куда бы не рыли тоннель, но всегда он по утрам приводил на работу. Нет и тени на брезгливость или даже гадливость при описании этих нелепых судеб тараканов, мух, муравьев, комаров и тех декораций, в которых они живут и умирают. Какие-то комнаты, квартиры, "Шипр", ментовские сапоги, кучи бытового, строительного и ещё черт знает какого мусора. Баян, игра на котором, после смерти Николая, по замыслу Марины, должна дать шанс её дочери - Наташе - "выйти в люди"... Нет конца всему этому, потому что их жизнь - внутри сферы-шара, и сами они одновременно и внутри, и снаружи его.
  Но как щемит сердце от смерти этой нелепой мухи-Наташи на липкой ленте, как ноет.
  "Что выше нашего одиночества?" - спросил один жук на тусовке у светящегося харизматичного пня. "Только эвкалипт", - отвечает Пелевин. И добавляет(в другом месте): Муравей муравью - жук, сверчок и стрекоза.
  Тема, которая лично мне очень близка, важна и волнующая у Пелевина: отношение к прошлому, в котором мы родились и сформировались личностно. "Как будто раньше было что-то в жизни бесценное, а потом исчезло, и только тогда стало понятно, что оно было. И оказалось, что абсолютно всё, чего хотелось раньше когда-то, имело смысл только потому, что было это, непонятное. А без него уже ничего не нужно. И даже сказать про это нельзя". Ещё тоже очень личное: "Стоит только остановиться и начать сравнивать себя с другими, как покажется, что он уже достаточно многого достиг, и пропадает необходимое для дальнейшей борьбы чувство острой обиды на жизнь". Поскольку для меня Пелевин - голос поколения, мне важны и интересны его размышления и переживания наши, поколенческие. И мне по-настоящему интересна сейчас единственная штука: какая она будет, его последняя, финальная книга (да проживет автор всё, ему отпущенное сполна!)? К чему он придет? Возможно и такое: типа всё написанное уже - это и есть последние ответы на последние же вопросы мира. Не, не катит! "Достигнутое им не существовало в виде чего-то такого, что можно было бы потрогать или сосчитать, - оно состояло из тех встреч и событий, которые приносил ему каждый новый день".
  И милость к павшим призывал..."Марина поглядела на стопку газет и с грустью поняла, что это всё, что у неё осталось, - точнее, всё, что осталось для неё у жизни". Браво, автор!

  11

  86