Рецензия на книгу

• 

  MiledyT8 ноября 2013 г.

  Осторожно, спойлеры и неформат!

  Об этой книге сказано так много и разного, что наверняка нельзя выдумать что-то новое. Поколения восхищаются красивой несломленной Скарлетт. Поколения переживают вместе с Югом. Первый том, полный войны, падений, грязи и смертей позади, и я просто хочу оставить это здесь…

  Дальше...

  
  О войне:
  

  
  Правое дело не представлялось ей священным, а война – чем-то возвышенным. Для нее это было нечто досадно вторгшееся в жизнь, стоившее много денег, бессмысленно сеявшее смерть и делавшее труднодоступным то, что услаждает бытие.
  
  Да они все попадали бы в обморок, если бы она вдруг влезла сейчас на подмостки и заявила во всеуслышание, что пора положить конец этой войне, чтобы все, кто там воюет на фронте, могли вернуться домой и заняться своим хлопком, и снова задавать балы, и покупать дамам красивые бледно-зеленые платья.
  
  -О да! Большинство людей почему-то никак не могут уразуметь, что на крушении цивилизации можно заработать ничуть не меньше денег, чем на создании ее.
  -Войны всегда священны для тех, кому приходится их вести, - сказал он. – Если бы те, кто разжигает войны, не объявлял их священными, какой дурак пошел бы воевать?
  

  О Скарлетт:
  

  
  К шестнадцати годам Скарлетт, следуя наставлениям Эллин и Мамушки, приобрела репутацию очаровательного, кроткого, беспечного создания, будучи в действительности своенравна, тщеславна и крайне упряма.
  
  В шестнадцать лет тщеславие оказалось сильнее любви и вытеснило из ее сердца все, кроме ненависти.
  
  Именно в те дни начала она приобретать умение отметать от себя неприятные мысли. Она научилась говорить себе: «Я не стану думать об этом(или о том) сейчас – это слишком неприятно. Я подумаю об этом завтра».
  
  
  Разумеется, можно околеть от тоски, когда они с утра до ночи лопочут о нашем Правом Деле. Но бог ты мой, как вы не понимаете, Ретт Батлер, ведь если я в этом признаюсь, все перестанут со мной разговаривать и я на танцах останусь без останусь без кавалеров!
  
  Янки лишили ее удовольствия пить настоящий кофе с сахаром и сливками, и одного этого уже было достаточно, чтобы она возненавидела их всей душой.
  
  Вот он, конец пути: старость, болезни, голодные рты, беспомощные руки, цепляющиеся за ее подол. И она, Скарлетт О’Хара Гамильтон, вдова девятнадцати лет отроду, одна, одна с малюткой-сыном.
  
  Она теперь смотрела на мир новыми глазами, ибо где-то на долгом и трудном пути к родному дому она оставила позади свою юность.
  
  Где-то на крутой извилистой дороге, по которой она брела последние четыре года, эта девчонка с ее надушенными платьями и бальными туфельками незаметно потерялась, оставив вместо себя молодую женщину с жестким взглядом чуть раскосых зеленых глаз, пересчитывающую каждый пенни, не гнушающуюся любой черной работы, женщину потерявшую все, кроме неистребимой красной земли, на которой она стояла среди обломков.
  

  О женщинах и мужчинах:
  

  
  Мужчины должны быть либо гладко выбритыми и с усами, либо с пышной бородой.
  
  Когда женщина не может плакать, это страшно .
  
  …мужчина не должен догадываться, о чем думают и говорят между собой женщины. Иначе начинаешь чувствовать себя перед ним раздетой.
  
  От слез может быть толк, когда рядом мужчина от которого нужно чего-то добиться.
  
  Дитя мое, это очень плохо для женщины – познать самое страшное, потому что тогда она перестанет вообще чего бы то ни было бояться. А это скверно, когда у женщины нет страха в душе.[…] Бог предназначил женщине быть скромным, боязливым существом, в если женщина ничего не боится, в этом есть что-то противное природе.
  

  Ретт и Скарлетт:
  

  
  -Вы…Знаете, вы кто?.. Господи, почему я не мужчина? Я бы вызвала вас на дуэль и…
  -И получили бы пулю в лоб. Я попадаю в десятицентовик с пятидесяти шагов. Лучше уж держитесь за свое проверенное оружие – улыбки, глазки, вазы и тому подобное.
  
  -Будь вы на его месте, разве вы не предпочли бы завербоваться, а потом бежать, чем погибать в этом лагере?
  -Разумеется, предпочел бы, - отвечал Ретт и усмехнулся, блеснув белыми зубами под темной ниточкой усов.
  -Так почему же Эшли этого не сделал?
  -Он джентльмен, - сказал Ретт, и Скарлетт оторопела: как сумел он вложить столько циничного презрения в одно короткое, высоко всеми чтимое слово?
  
  -У меня достаточно широкий кругозор…
  -Вероятно, вам лучше знать, но я бы сказал…Впрочем, это не совсем галантно.
  
  -Я не нуждаюсь в том, чтобы вы меня спасали. Я сумею сама о себе позаботиться, серси.
  -Не говорите так, Скарлетт. Думайте так, если вам нравится, но никогда, никогда не говорите этого мужчине. Это проблема всех женщин-северянок. Они были бы обольстительны, если бы постоянно не говорили, что умеют постоять за себя, мерси. И ведь в большинстве случаев они говорят правду, спаси их господи и помилуй. И конечно, мужчины оставляют их в покое.
  
  Разговор принимал совсем не тот оборот, какого она ждала. С Реттом всегда получалось так. Всегда возникало нечто вроде словесного поединка, из которого он неизменно выходил победителем.
  
  -Не слишком-то любезно с вашей стороны, что вы даже не подумали обо мне – для меня ведь это тоже может быть опасно, - язвительно заметила она наконец.
  Он лукаво прищурился
  -Ну, я в любых условиях поставлю на вас против янки.
  
  Я люблю вас, Скарлетт, потому что мы с вами такие родственные души. Мы оба отступники, моя дорогая, и низкие себялюбцы. Плевать мы хотели на все на свете – лишь бы нам самим было хорошо, а там пропади все пропадом.
  

  О Ретте:
  

  
  Юг и я квиты теперь. Юг вышвырнул меня когда-то из своих владений, предоставив мне подыхать с голоду. Но я не подох и нажил столько на предсмертной агонии Юга, что это вполне вознаградило меня за утрату родовых прав.

  6

  47