Рецензия на книгу

• 

  Аноним6 ноября 2013 г.

  Мои лайвлибовские друзья знают, что я люблю Паустовского. А всех писателей, которых я люблю, я читаю помалу. Чтобы растягивать удовольствие.

  Вот попалась мне в руки книжка "Повести и рассказы" (которая почему-то при добавлении на сайт самообъединилась с одноименным изданием серии "Классики и современники", хотя общего в них мало), и я в расстройстве. Ну так не хочется говорить про Паустовского хуже, чем "отлично" и "превосходно". А придется.

  Отчасти составители виноваты. Объединили в книге два рассказа, две повести и маленькую выдержку из "Золотой Розы". А какова объединяющая идея? Я ее не увидел. Сложилось ощущение, что издательству надо было закрыть план пятилетки, и они мигом "понавтыкали" первое, что на ум пришло. И зря, я полагаю.

  Но не буду бухтеть... впрочем, буду. Самое объемное произведение в книжке - это "Повесть о лесах". Я дочитывал ее с какой-то досадой, причем похожее чувство испытал второй раз при чтении Паустовского. Впервые это было с "Северной повестью". Ну не даются автору произведения с широким хронологическим замыслом, имеющие пи этом один сюжетный стержень. Начало "Повести о лесах" - это 160 страниц от Петра Ильича Чайковского до конца сороковых годов. При Чайковском рубят лес, в тридцатые годы его восстанавливают. Потом война, и снова леса гибнут. Потом их снова восстанавливают. И здесь же историческая преемственность, любовная линия, патриотическая линия. И сюжет есть, и идея хорошая. Но нет! Все повествование - наскоками, наскоками. Словно конь галопом так скачет - тыгыдын-тыгыдын-тыгыдын...

  Все правильно. Нельзя на коне скакать по лесу галопом, так можно и головой об ветку стукнуться. Ведь Паустовский - публицист чистой воды. Но такая тема и такой пласт, как мне кажется - это удел не повести, а романа. А роман и публицистический стиль - это вещи плохо совместимые. Я уверен, что возьмись Константин Георгиевич за леса более капитально, вышел бы у него добротный, глубокий роман, мудрый, и последовательный. И не скакал бы читатель по лесу на коне, а вел бы его под узду.

  Совсем другое дело - "Мещерская сторона", "Михайловские рощи" и "Мимолетный Париж". Про "Мещерскую сторону" писать не стану, ее многие читали, и говорить "ах, какой богатейший, какой образный, какой красивый язык" - это все равно что с пеной у рта доказывать, что дважды два четыре, а солнца ночью не видать. Про "Алмазный язык" - раздел из "Золотой розы", тоже ничего не скажу, ибо не понимаю, зачем его сюда включили. Словно от розы лепесток оторвали (слава Богу, от "Золотой розы" физически ничего не оторвешь). А вот остальные рассказы придали мне ощущение, что я только что побывал и в Михайловском, и в Париже.

  
  Почти каждому просвещенному человеку, не лишенному воображения, жизнь готовит встречу с Парижем. Иногда эта встреча случается, иногда нет. Все зависит от того, как кому повезет. Но даже если встреча не состоялась и человек умер, не повидав Парижа, то все равно он уже, наверное, побывал здесь в своем представлении или в своих снах хотя бы несколько раз.
  

  Ну так вот, я встретился с Парижем, причем с Парижем 1956 года. Я в него окунулся так убедительно, что чувствовал вкус кофе и стук колес французских поездов, плеск Сены и шелест книг парижских букинистов. Это очень странное чувство, как будто бы в очень ярком сне. В общем, это получилось более убедительно, чем у Эмиля Золя и Виктора Гюго. Вот тут публицистический стиль Паустовского выразился в полной мере. Эти заметки, наброски, объединенные невидимым началом в полной мере передали этот недосягаемый город, в котором побывал писатель. И много людей тут - французов, русских, в том числе потомков эмигрантов. И архитектура, и национальные особенности. И главное - мысль, что мы немного похожи на французов.

  Вот такая книжечка любопытная побывала у меня в руках. И в сердце.

  PS Если тут есть ляпы и ошибки - не смейтесь громко, а тихонько шепните мне. Писал быстро, а вычитывать себя некогда, бежать пора...

  83

  1,2K