Рецензия на книгу
A Clockwork Orange
Anthony Burgess
Aleksius30 октября 2013 г.Полностью является воплощением слова «мерзкий». Просто без вариантов, несмотря на все достоинства. Если мерзость в законченном виде, то само понимание автора как-будто недоработано, оставлено на энергетически более выгодный самотек. Кубриковское прочтение сильно отличается от моего литературного, более глубокого только благодаря возможности «слышать» внутренний монолог героя. С ходу может показаться, что визионерство должно внушить большее отвращение, но текст пробивает сильнее, мощное воздействие слова, свободное от метаболических и натуристических вывихов.
Условное разделение частей все время меняет отношение и к герою, и к обстановке, в которую он впаян. Ублюдковатые молодые люди, служащие квинтэссенцией юношеского насилия, выступающие антагонистами не только системы, старости, жизни, но и самого понятия бунт. Он им неинтересен, понятиями «за» и «против» герои не оперируют.
Жестокость в романе служит всего лишь обрамлением для более важных вопросов. Понимая, что государственная машина наказания на самом деле не выносит приговор, а просто отсрочивает его сроками, автор «подкидывает» идею прощения, основанного на свободном личном выборе каждого. Пусть лучше люди бояться друг друга, но будут свободными, чем ущемлять их и пытаться переделать. Под негодующие выкрики из зала можно добавить, что Алекс-то не исправился, ему не противно насилие само по себе, он не боится наказания за него, просто так вышло, что «физически» его сделали неспособным к нему. Тут невольно вспоминается выражение «Не судите, да не судимы будете», которое в этом контексте принимает уродливые формы и чудовищный смысл. Вот это и есть Заводной апельсин, в него вложили программу, когда на определенный раздражитель (насилие и сопутствующие) идет рефлекторный ответ (уже на уровне безусловного, о, чудо, в виде недомогания). До этого была программа насилия, которую в Алекса, я тут не понял до конца из-за малого потока данных, вложило современное общество и, возможно, отсутствие должного воспитания. Конечно, тут сразу же встает философский вопрос, есть ли вообще свободное сознание, или оно всегда зависит от окружающего бытия. Какая ж это свобода, когда она заканчивается там, где начинается свобода другого? К сожалению, автор показал варианты, но его мнения внятно я не услышал. Был в углу авторский писк «Уничтожать тотально», но это, скорее, его эмоции. Потому что творческий акт насилия зависит только от силы той или иной стороны. Алекс испытал это на собственной шкуре. Все мы любим пнуть ближнего, когда тот слаб. Значит не государство виновато, а люди, его устроившие: все мы. Конечно, нужно миролюбиво воспитывать поколения, но раковые деструктивные элементы останутся в любом. Потому что мы не знаем механизмов возникновения жестокости.
Понравился у автора выкидыш мысли о роли разума и ума у людей и их обратно пропорциональной корреляции. Можно любить Баха и быть маньяком, это добавляет изюминку. Можно быть мнемоником и расчленять людей. Ум живет сам по себе, а вот разум его эксплуатирует в своих целях. Последний стеб автора – даже своеобразная химиотерапия не изменила сущность Алекса.З.Ы.: Заводным апельсином и не пахнет. Это все смердит человеческая натура.
951