Рецензия на книгу

• 

  Аноним21 октября 2013 г.

  Когда читаешь "Интервью", в этой истории видишь отражение реальной жизни, настоящих проблем, над которыми задумывается каждый, а вампиры воспринимаются как аллегория. И Луи, и Лестат и Клодия - яркие и своеобразные воплощения тех идей, которые как раз с их времен и не дают покоя.
  Луи - действительно "растерзанное сердце своего века", (как его называл Арман), когда люди ещё нуждались в высшем смысле своей жизни больше, чем в постоянном удовлетворении собственных потребностей, но уже разучились верить и любить.
  Лестат в этой книге хотя и второстепенный персонаж, на мой взгляд куда глубже, чем в своих бенефисных частях, пусть и менее привлекателен. Он мучает Луи, потому что слишком хорошо понимает его мотивы, а его упорство доводит Лестата до бешенства из - за того что ему страшно допустить даже мысль, что вдруг вот этому недотепе действительно удастся найти ответы на те вопросы, которые ему самому не дают покоя! И для этого всеми правдами и неправдами пытается оставить его при себе. Эти сложные чувства, которые он сам едва осознает, заставляют его искать обходные пути - вначале создать ему игрушку, на которую можно будет выплескивать человеческие чувства, пока в этом ещё будет нужда, а когда проект выходит из под контроля, плоды неудачного эксперимента уничтожить, а блудного сына заколотить в гроб и притащить домой, чтоб не рыпался. Когда у них в пятых - десятых частях у них возникает идиллия, у меня это вызывает лёгкий шок... Если Лестат так безумно любит Луи, что запросто прощает даже предательство и собственное убийство, то почему он не мог проявить хоть каплю внимания к его мировоззрению? При том, что в первой части Луи далеко не нытик, его запросы вполне адекватны и он вовсе не глуп, судя по его взаимоотношениям с Арманом.
  А Клоди... тут насчет неё есть отдельная длиннющая тема. Конечно, при желании можно увидеть в ней нечто от некоторых героинь Достоевского, но я не вижу в этом особого смысла. Мне кажется, то, что Клоди вечно пять лет - такой же символ, как и то, что люди вынуждены пить кровь. В этой книге духовные проблемы вынесены в физический план для наглядности, но от этого они становятся как будто ещё более реальными). По - моему, трагедия Клоди не в пятилетнем теле, а в пятилетней душе. И вся эта линия не в том, что Луи не во время захотелось покушать, а в том, что ему удобнее было вечно держать её при себе, играть с ней в куклы, покупать платьица, исполнять любое её желание и ради этого он готов пожертвовать её жизнью. У Пинк Флойд в их "Стене" есть убийственная песня "Мать", приведу один куплет для сравнения:

  Hush now baby, baby don't you cry
  Mama's gonna make all of your nightmares come true
  Mama's gonna put all of her fears into you
  Mama's gonna keep you right here under her wing
  She won't let you fly but she might let you sing
  Mama's gonna keep baby healthy and clean
  Oooh babe Oooh babe Oooh babe
  You'll always be a baby to me

  Тише, детка, деточка, не плачь,
  Мама осуществит все твои кошмары
  Мама вложит в тебя все свои страхи
  Мама сохранит тебя здесь под своим крылышком
  Она не хочет твоих взлётов, но может позволить спеть
  Мама сохранит ребёнка чистеньким и здоровеньким
  О детка о детка о детка
  Ты вечно будешь крошкой для меня.

  Ничего не напоминает? Помните тот момент, когда Луи сокрушается, какой любящей семейкой выглядели они со стороны и как это умильно, когда вампир - отей поёт колыбельные вампиру - ребёнку... Поэтому именно трепетный Луи, а не циничный Лестат выпил всю её кровь, потому что как раз это подобие любви лишило её собственной жизни, превратив навечно в беспомощную куклу.
  И, в общем то, это было взаимно - она играла самозабвенно в ту же игру, что и её родители, устраняла препятствия, даже если это жизнь Лестата или душа Луи, пока не встретила волю более сильную, чем она сама. И тотчас подчинилась, как и подобает ребёнку, который как бы не заигрывался, всё же знает своё место.
  Но ещё печальнее, что этой воле подчинился и Луи. То, чего столько лет не удавалось Лестату, Арман сотворил за несколько дней. Он сделал Луи настоящим вампиром. Возможно, сколько бы Лестат не изображал из себя высшую расу, за всем этим всё равно чуствовался страх и боль, которые Луи не желал разделить, а Арман не только сам был велик, но и Луи заставил почувствовать себя великим - для этого и выкинул Клоди на солнце (не из ревности, конечно - она не стояла у него на пути, на следующую ночь она должны была уехать), а только чтобы заставить Луи нарушить последний и единственный закон, убить себе подобных, которых он искал всю жизнь! (Наверное, только это и следует расценивать как убийство в романе Райс, люди каждую ночь там скорее для обозначения проклятия и отстранения от всего мира)
  Этим и заканчивается история - превращением главного героя в чудовище, окончательным и безвозвратным. Для обозначения этого события дан последний разговор Луи с Арманом, где тот как будто испытывает своего ученика:
  

  • Это я убил твою Клоди!
  • Ну и что?
  • И теперь я умираю.

  
  А герой только пожимает плечами - они все давно умерли. И он тоже.

  По идее, Лестат может спать спокойно - мир не сошел с ума, все они одинаково прокляты, он победил своего лиричного оппонента. Но почему же вместо возвращения к своим эстетским играм с приручением смертных он превращается в кислый труп? Очевидно, потому, что настоящее произведение литературы должно быть реалистично - абсолютный триумф смерти над жизнью не может быть припудрен романтическим флером, даже когда речь идет о символическом пространстве. Смерть (в том числе и метафизическая) не может быть прекрасна - это всегда разложение, распад, превращение в ничто. И Луи не настолько глуп, чтобы опять убеждать себя, что у них с Лестатом ничего общего. Это вполне закономерный следующий этап того, что с ним произходило с самого начала, когда он ещё вполне по - человечески шлялся по кабакам в поисках смерти.
  Но мальчик, которому всё это рассказали, видит только то, что ему хочется - ему уже не терпиться напроситься вампиру в преемники. Луи то уже свободен от романтизации и достаточно за неё поплатился, но для смертных все вестники с того света кажутся ангелами. Не Луи первый, не Луи последний - все идут по одному пути, как фигурки с театре вампиров...

  Эта книга проникнута такой безнадёжностью и отчаянием, что сама напоминает вампира по силе и вектору воздействия.

  И, судя по всему, Энн Райс сама испугалась того мира, который выплеснула на бумагу и открестилась тем, что всё это, конечно, к реальности отношения не имеет, а является ничем иным, как бредом истеричного Луи, завидующим, что Лестат - секс - символ, а он - только ослик Иа. И пока он жалуется на жизнь, отважный Лестат, превратившийся срочно из дьявола в милейшую звездочку, сражается с мировым терроризмом в лице египетской пенсионерки, путешествует по параллельным мирам, меняется телами, ведьмочек очаровывает... ну и присмартивает за недееспособным товарищем - сам покусал, теперь как - то в психушку сдавать жалко. Хотя надо бы.

  16

  87