Рецензия на книгу
Братья Карамазовы
Фёдор Достоевский
Аноним19 октября 2013 г.Каждый раз, начиная писать о какой-то глобальной книге, я думаю, стоит ли? Столько существует проникновенных и сильных рецензий на произведения Достоевского! Ведь наверняка нужно быть опытнее и старше, чем я есть, чтобы полностью понять эту книгу. Между прочим, это уже третье произведение писателя во флэшмобе, одно из самых глобальных произведений, прочтенных когда-либо. Но все-таки я попытаюсь. Книга глубокая и сильная, столько мыслей в голове, а я даже не знаю, как сейчас буду все соединять все. Сложно сказать что-то новое. Даже чувствую на себе некую ответственность. Попробую написать, руководясь чувствами и эмоциями от прочтения, не забыв ничего, что хотелось сказать.
«Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть, самое лучшее воспитание и есть. Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасен человек на всю жизнь.»
Для меня этот роман, эта история где-то между Небом и Землей. Есть два мира — мир старца Зосимы и мир наш людской, мир семьи Карамазовых, ежели все кровные родственники достойны называться этим словом. С самого начала в голове четко провелась параллель между еще одной флэшмобной книжкой "Нарцисс и Златоуст": Зосима был Нарциссом, Карамазовы — Златоустами. Кто больше, кто меньше, но все слишком совпало. Эта история — не просто драма, а проверка: веры, человечности и справедливости. Здесь весь спектр человеческого поведения. Всякая сущность.
— Братья губят себя, — продолжал он, — отец тоже. И других губят вместе с собою. Тут «земляная карамазовская сила», как отец Паисий намедни выразился, — земляная и неистовая, необделанная… Даже носится ли Дух Божий вверху этой силы — и того не знаю. Знаю только, что и сам я Карамазов…
Если говорить о вере (а вера тут подлинная, настоящая, хоть это касается только отца Зосимы и Алексея Карамазова), то, прочитав книгу, я сделала вывод: мало кто сегодня верит истинно. И тогда верующих ради веры было мало. Я для себя отметила, что теперь знаю, какой глубокой должна быть вера. Хотя самые религиозные люди в книге — тоже грешны. Тот же Алеша не смог стать затворником только веры, зато стал своеобразным послом, распространителем добродетели в обществе. Таких людей всегда приятно и даже нужно встречать на своем пути. Но именно им зачастую выпадают испытания, которые становятся настоящей проверкой всем убеждениям. Свобода стала дорогой в такую чуждую жизнь и заключила парня в свои рамки.
«Как отстать от привычек своих, куда пойдет сей невольник, если столь привык утолять бесчисленные потребности свои, которые сам же навыдумал? В уединении он, и какое ему дело до целого. И достигли того, что вещей накопили больше, а радости стало меньше.»
Всегда удивлялась детской психологии — возвращаться к бросившему родителю, видимо, это зов крови. Конечно, изначально братья возвращались к Федору Павловичу Карамазову по материальной причине и ради справедливости. Но ведь в глубине-то души парни пришли показать, кем выросли, чего достигли и обрести, если не отца, то приятеля, не расставшись врагами. Всегда удивлялась этим же родителям, так и не оценившим подвиг возвращения уже взрослого ребенка. Как можно отцу игнорировать трех сыновей?.. Бывает так, что у судьбы своя справедливость: жестокая, непонятная, наполненная страданиями, но все-таки это справедливость, не поспорить. Стоит такая справедливость слишком дорого. Я совсем не уверена, что даже самый жаждущий соответственного финала человек, согласится заплатить страшную цену. Правда, в итоге братья Карамазовы по-настоящему узнали друг друга.
«Имеешь потребности, а потому насыщай их, ибо имеешь права такие же, как и у знатнейших и богатейших людей. Не бойся насыщать их, но даже приумножай» — вот нынешнее учение мира. В этом и видят свободу. И что же выходит из сего права на приумножение потребностей?»
Удивительную драму написал Федор Достоевский. Страшную, удивительную, жизненную и… современную. Прочтете книгу и почувствуете сплошное дежавю от неизменившегося за столько лет мира. Автор написал многогранный роман, достойный даже перечтений, сам выступил рассказчиком этой сложной истории нашего мира. Высказал множество порой противоположных мнений; поведал нам о таком сокровенном — о Боге, о нем говорят не все, да еще так смело, как это сделал Достоевский; проверил читателя на наличие таких чувств, как вшивость, справедливость, сочувствие и гуманность; и даже доверил некую литературоведческую функцию критиков представителям суда того времени, весьма символично, хотя речь идет прежде всего о человеческом суде.
— Господа присяжные заседатели, — начал обвинитель, — настоящее дело прогремело по всей России. Но чему бы, кажется, удивляться, чего так особенно ужасаться? Нам-то, нам-то особенно? Ведь мы такие привычные ко всему этому люди! В том и ужас наш, что такие мрачные дела почти перестали для нас быть ужасными!С Достоевским можно не соглашаться и спорить, но эти споры только подтвердят мудрость мыслей, обозначающих для кого-то, может быть, единую истину.
Эта самая ужасная история, которая в мире Достоевского вполне могла произойти — отчаянный крик, последняя просьба обернуться и увидеть, к чему мы идем. А как же он при этом верил в людей, верил, что мир не повторится, и в нашем мире, в отличии от его мира все изменится! "Братья Карамазовы" — фундаментальная инструкция существования. Важно только сделать правильные выводы со всего вихря мыслей, поднявшихся в сознании. До сих пор мы должны были сказать великому классику спасибо за наш мир. Однако, честность у нас по прежнему не в цене, судьба, как тогда, жестока, справедливость своя, единства и братства человеческого не видать даже приблизительно, эгоизм процветает, а принципы испортились. К сожалению, в нашем мире по прежнему живет слишком много Карамазовых.
«И неужели сие мечта, чтобы под конец человек находил свои радости лишь в подвигах просвещения и милосердия, а не в радостях жестоких, как ныне, — в объядении, блуде, чванстве, хвастовстве и завистливом превышении одного над другим?»
«Мы на земле недолго, мы делаем много дел дурных и говорим слов дурных. А потому будем же все ловить удобную минуту совместного общения нашего, чтобы сказать друг другу и хорошее слово»27194