Рецензия на книгу
Глубокий тыл
Борис Полевой
Аноним17 октября 2022 г.Павка Корчагин Лайт
Многим режут глаза грамматические ошибки, а мне режет глаза натягивание совы на глобус в попытке протащить несуразицу в угоду хромому сюжету и набивающему оскомину излишнему патриотизму. Опустим то, что целые главы посвящены словоблудию на партийных собраниях, рассмотрим то немногое, что осталось.
И так Верхневолжье освобождено в декабре 41-го. В передовых отрядах (в еще не освобожденный город под вражеским обстрелом на броне(!!!) в боевых порядках наступающей Красной Армии (а некоторые даже опередили её(!!!)), в город хлынули гражданские(!!!), первым делом летящие на крыльях любви не к родным домам в поиске родных, а на фабрику; уже на второй день после освобождения в нужное время и в нужном месте оказались армейские водолазы (это сказка про волшебного единорога - таких не существовало) из подо льда выуживают утопленные части станков (тем более, что на советской территории об утопленных деталях никто не знал, но рояль в кустах уже ждал своего часа); на второй день появляется гость с Урала, он на пресловутых крыльях любви добрался с Урала до Твери менее чем за сутки(!!!), при том, что гость эвакуировал и возводил фабрику на новом месте, которое зачастую было чистым полем, за два месяца со времени начала эвакуации, там работы бы были в полном разгаре и никто никого оттуда не отпускал, а затем по прибытии месяц пьянствует, горланя песни никого не интересует (ни военкома, ни заводоуправление) - воистину ценный специалист и профессионалы управленцы.
Есть еще партизанка-разведчица в купе с влюбленным фельдшером гитлеровцем-коммунистом, на виду всего немецкого гарнизона при попытке перехода линии фронта спасшего и вылечившего дважды раненую в бедро героиню(!!!). Да еще как вылечил, через месяц без наличия минимальных санитарных условий, она стала на ноги (о тяжести ран не сообщалось, да и я не берусь судить возможно ли такое излечение). После освобождения, её судьбой никто не интересуется: контрразведка спит, её куратор спит, а весь город судачит, что она работала на немцев и четыре месяца всем городом во главе с родственниками девку травят и она смирно сидит и не идет в партком, а именно по его линии была привлечена к работе. Странно? - Ничего странного, просто автору в таком случае нечего было бы обсасывать половину романа, кроме нудной партийной работы. А ближе к концу романа эту влюбленную парочку забрасывают в немецкий тыл(!!!), нарушая все возможные предписание - устранить все возможные личные факторы, которые могут помешать выполнению задания.
Кроме стартовой закваски, в середине романа описана борьба с ледоходом на Волге (в моей местности нет больших рек, но отталкивание руками льдин, при ледоставе выглядит вообще не правдоподобно, как и сооружением за несколько часов дамбы более метра высотой из мешков с песком, спасшее фабрику от затопления при разливе Волги). А далее инициатива по созданию общественных огородов, по сбору разных лоскутов, тесемок и прочих обрезков про которые даже фильм решили снять с работницей фабрики в главной роли (наверное профессиональные актрисы закончились), абсурдный забег всего актива на фабрику под бомбежкой (непонятно, бомбы они собирались руками ловить или с помощью сачков или может теннисными ракетками отбивать?) и куча разных других мелких ляпов и косяков, о которых можно писать бесконечно.
Особо понравился инспектор охраны труда на фабрике, где половина цехов после пожара, непонятно, что с отоплением, крышей, где-то частично обрушены стены, выбитые окна забиты фанерой (так и не было внесено ясности сделали, отремонтировали или только обсуждали), а инспектор занят составлением протокола нарушения (несовершеннолетний мальчик, ключи рабочим подает)
Не так давно читал книгу о том как из затопленных шахт на освобожденных территориях выкачивали воду (немцы этого сделать так и не смогли, хотя и прилагали массу усилий), как восстанавливали заводские трубы, цеха заводов и фабрик и даже подорванные, но не обрушившиеся доменные печи методом поддомкрачивания и запускали производство и это был настоящий массовый подвиг народа, единый патриотический порыв. Вот неужели нельзя было не изобретая колесо, написать настоящую правдивую историю подвига и патриотизма, а не этот суррогат уровня армейской газеты, где автор работал в годы войны. Журналистов армейских/дивизионных газет в то время и за глаза и в глаза за качество материалов не критиковал только ленивый - сразу на ум приходит Симонов и его "Живые и мертвые", при том Симонов сам будучи армейским журналистом пинал своего брата нещадно именно из-за бьющего в глаза несоответствия написанного действительности. Но лекало армейской журналистики благополучно перекачивало в 1958-й и мы получили роман Бориса Полевого "Глубокий тыл"
6766