Рецензия на книгу

• 

  Аноним18 сентября 2013 г.

  Несколько лет назад я смотрела фильм "We need to talk about Kevin" - завораживающий и дающий пищу для размышлений. Потом книгу, по которой снят фильм, решили прочитать и обсудить в рамках Зеленоградского Книжного Клуба.
  Фильм оставил о себе приятное впечатление (как стоящее произведение), а так как смотрен был давно, можно было и почитать...

  И это оказалось очень увлекательно. Конечно, я не скажу, что книга "приятная", но то, как Шрайвер ее написала, как героиня Ева пишет свои письма и рассказывает всю историю от начала и до конца - это, как минимум, интересно.

  Кому-то в книге запоминается Кевин (его характер, его, с одной стороны, обделенность вниманием, с другой - полный фан, все его особенности и, в конце концов, преступление), а меня больше интересовала Ева и ее переживания (не удивительно, ведь это она "автор" того, что мы читаем). Очень во многом я ее понимаю, может быть даже в основном - ее страхе перед Кевином. Но не Кевином Качадуряном, КК, который совершил массовое убийство, а перед Кевином, сыном, человеком, который забрал любовь ее Любимого себе. Ведь в тот момент, когда Кевин зародился в животе, внимание и любовь Франклина, отца, переключилась на него. Все. Интересы Евы его не волновали, его волновало будущее, здоровье и все остальное - только его маленького мальчика, его сына, Его. Даже тогда, когда он еще не появился на свет.
  Я говорю не о страхе перед детьми. Я говорю о том, что делиться с кем-то, пусть это даже родной человек (ребенок или родитель), своим Любимым тяжело и страшно.

  Возможно, в этом была основная ошибка Евы. Она еще не получила "нужное количество" любви, а когда появился Кевин - не смогла ее отдавать и еще больше ее ужасало то, что Франклин, отец Кевина - "количество" любви, доставаемое ей, уменьшил в разы.
  Когда же появилась Селия, Ева не только любила ее, мне кажется, ее тщеславие подпитывалось необходимостью Селии в матери. То есть Селия "додавала" ту любовь, что была необходима Еве. Опять-таки, не Ева была переполнена ей, чтобы дарить второму своему ребенку.
  Но это лишь мое предположение. В данном случае, русский перевод названия "Цена нелюбви" становится двусмысленным.

  Книга оставляет после себя грусть.

  
  

  "I used to think I knew," he said glumly. "Now I'm not so sure."
  — Я думал, что знаю, — угрюмо сказал он. — Теперь я не так уверен.

  7

  74