Рецензия на книгу

• 

  tatianadik30 августа 2022 г.

  Три любви Чарльза Райдера

  Великолепная английская классика, лучший роман Ивлина Во, утрата моей юности, которая в те годы, когда я зачитывалась Сагой о Форсайтах прошла мимо меня и с которой сейчас я вижу много общего, помимо страны и времени. Конечно, здесь иной ракурс эпохи и рассказывается об аристократии вместо буржуазии. Персонажи Ивлина Во не так крепко стоят на ногах, как у Голсуорси, где практически все, от старых Форсайтов до Монтов и Черрелов, трудятся в поте лица своего. Благородная кровь Марчментов уязвимее к ветрам перемен, они не задумываются о хлебе насущном, поэтому, теряя статус, теряют и смысл существования.

  Во время Второй мировой войны военная часть, где служит главный герой романа Чарльз Райдер командируется на размещение в усадьбу Брайдсхед, где когда-то прошли лучшие годы его жизни. Вся книга - это его воспоминания о том навсегда ушедшем времени. Это пронзительно-горестная песнь по ушедшей юности и всему, что с ней связано – новизне первых чувств, яркости восприятия окружающего мира и ощущения бесконечности жизни.

  Всё начинается с оксфордского знакомства Чарльза Райдера с молодым Себастьяном Флайтом, эксцентричным юношей, затронувшим какую-то чувствительную струну в сердце Чарльза. Позже, когда он был приглашен в гости к другу в усадьбу Брайдсхед, артистическая часть его души была навеки покорена красотой и необыкновенной атмосферой этого поместья, чувства – обаянием аристократизма его окружения, а разум - осознанием культурного и интеллектуального превосходства этой элиты общества.

  Английская эксцентричность и снобизм той самой элиты поначалу могут и покоробить, но вскоре приходит наслаждение высококлассным текстом и поэтичным языком произведения, которые нечасто теперь встретишь. И как роскошно и величественно уходит здесь старый век! Ослепительным летом в Венеции душа Чарльза Райдера раскроется навстречу этой красоте, которую он научится узнавать и любить.

  Чарльз и Себастьян обрели друг друга – один жаждал обладать культурной свободой и жить роскошной беззаботной жизнью, чего не мог ему дать его средний класс, другой, травмированный разводом родителей и не найдя себя в религии, общем утешении семейства Флайт, жаждал родственной души, которая была бы его, только его собственностью, а Чарльз и не возражал быть присвоенным таким образом, иначе ему не удалось бы соприкоснуться с этим, столь притягательным для него миром. Собственностью семьи он будет и дальше, и в этом он не одинок, у каждого члена семейства Флайт были свои «питомцы». Ну, и бунт гормонов тоже, несомненно, имел место. Была ли между Чарльзом и Себастьяном реальная физическая связь или лишь будоражащая чувства «возможность», нам не расскажут, оставив это воображению читателя.

  
  
  — Любовь, которая приходит к детям, еще не понимающим ее значения. В Англии это бывает, когда вы уже почти взрослые мужчины

  Этот роман Ивлина Во тоже не обошелся без его фирменной иронии и сарказма. Чарльз, при всем своем желании слиться с новым окружением, замечает и довольно едко комментирует черты увядания этой уходящей натуры. И в том случае, когда это направлено на старшее поколение, мне особенно было жаль леди Марчмейн, мать Себастьяна и Джулии, тщетно пытавшейся защитить своих детей от стремительно меняющегося мира привычным укладом, моральными нормами, веками принятыми в ее семье, религией, наконец. Её старание понять и выстоять в условиях резко изменившейся после Великой войны действительности, ее горе оттого, как похожи в пьянстве и лжи сбежавший муж и любимый сын и попытки удержать его от этого. Манипуляция, религиозный фанатизм, тотальный контроль … дорогие мои, да вы серьезно? Нет, это страх! Страх, что когда тебя не станет, твои дети не выстоят, не справятся с возложенной на них жизненной задачей, «сойдут с дистанции». Страх, который в конечном итоге и оправдался.

  
  
  Обоим им плохо, обоим стыдно — и оба обращаются в бегство. Какая прискорбная слабость. Мужчины, с которыми я росла — ее большие глаза оторвались от вышивания и устремились к трем миниатюрным портретам в складной кожаной рамке, — были не такими. Я просто не понимаю этого.

  Агностицизм Чарльза, на мой взгляд, изначально просто прикрывает его душевную пустоту, стремление заполнить которую и притягивает его к Себастьяну и Джулии.

  Цинизма нет, говорите? Роман с Джулией, случившийся у Чарльза несколько лет спустя, дарит читателю прелестный адюльтер, о котором все знают, но воспитание не позволяет опуститься до упреков, когда жена везет любовника в дом к мужу. Чарльз в очередной раз будет присвоен и опять что-то не срастется. Он-то в накладе не останется – натура художника жадна до любых эмоций, и он снова добирает у Флайтов то, чего недостает самому - понимания эфемерности человеческих отношений, духовной изысканности и естественной осознанности существования в своей среде.

  
  
  ... кто-нибудь из его знакомых, мужчина или даже женщина, которых он уважает, проникается ко мне симпатией, и он неожиданно для себя убеждается в существовании целого мира, который ему недоступен, а зато доступен нам…

  Считается, что Джулия отвергла Чарльза из-за его неверия. Ой ли? Как любой художник, Чарльз замкнут на собственный мир и эгоистичен, а Джулия оказалась достаточно проницательна и первой поняла, что их любовь умерла. И не захотела для себя еще одного брака без любви.

  Закат аристократической Англии, ее социальной значимости и утонченности подчеркивают несчастья, которые обрушиваются на всех персонажей книги. Никому из них не суждено «возвращение в Брайдсхед», а освобождение от рамок своего класса не может не быть болезненным.

  За грудами выходящей сейчас макулатуры литературы забываешь, что чтением можно наслаждаться. Читайте!))

  60

  1,5K