Рецензия на книгу

• 

  Qgivi17 августа 2022 г.

  "Стена" - роман, который несмотря на простоту повествования и не то чтобы сильную выразительность языка, умудряется быть многослойным. Или старается быть таковым.

  Завязка истории строится на довольно абстрактном фантастическом допущении. Главная героиня, однажды заснув в охотничьем домике своих родственников, по утру обнаруживает прозрачную стену, отрезавшую её от других людей. Вот только людей, кажется, не осталось: всё подвижное живое, что было по ту сторону стены, погибло, окаменев. За весь роман нам не дадут никаких объяснений, откуда она взялась, лишь скромные по объёму предположения самой героини о новом оружии массового поражения.

  Я ни разу не упомянул имени главной героини, потому что она сама его не называет. Её историю мы узнаём из записей, которые она делает карандашом на оставшихся кусках бумаги. Записи эти сделаны спустя 2,5 года выживания в лесу. Сама история почти не таит в себе загадок. Мы знаем, что будет с героиней, по крайней мере, до конца записей. Мы знаем о животных, с которыми она проведёт это время, кто погибнет, а кто будет с до конца. В целом, хотя хронология прямая, периодически рассказчица забегает вперёд, вспоминая свои эмоции. Именно вспоминая.

  Эмоциональной эту историю назвать трудно, по крайней мере внешне. И это сближает текст с романами Исигуро, потому что через описание действий героиня достаточно подробно и точно проговаривает свой шок, горе по утрате близких в прошлой жизни, по утрате близких в новой жизни, маленькие радости, боли душевные и физические. Рефлексия чувств.

  Собственно рефлексия, оценка и осмысление городской жизни, переработка опыта выживания здесь намного ценнее событий, внутренние переживания важнее сюжета. Запись превращается в один поток сознания, опустошающий по вечерам после изнуряющего труда.

  Как я уже сказал, есть у "Стены" общая с исигуровскими романами интонация. В качестве более очевидных литературных ориентиров могу упомянуть "Робинзона Крузо" и "Жизнь Пи". Местами даже проглядывает Айн Рэнд (что-то часто она стала у меня вспоминаться в последнее время, начинаю скучать по фантомам "Маленькой жизни"), причём я даже обосновать не могу это ощущение. Отличает же "Стену" открытость к интерпретации. Способствует этому условная реальность и отсутствие финальной точки, мнимая недосказанность.

  Итак, первый слой прочтения открывается ещё в аннотации: что это - жизнь без надежды, жизнь в бессмысленной среде? Закапывание в работе, в ежедневной рутине, превозмогание себя, деятельность, направленное на выживание, хотя выживание бессмысленно. Затем осознание себя как человека, как живого существа. А живое существо не должно сдаваться, если имеет честный шанс на жизнь.

  Можно интерпретировать текст как плач (без негативной коннотации) по ограниченности человеческих возможностей, как физических, так и умственных. Здесь важно, что подобное сожаление высказывается на фоне осознания своего тела и его пользы, в частности пользы рук - самого полезного и многофункционального инструмента, без которого героиня была бы как без... рук (простите, не удержался). Однако чаще всего она выражает недовольство своими возможностями, отсутствием полезных практических навыков в сельском хозяйстве, плотничестве, знаний о съедобных и несъедобных грибах и растениях. Это при том, что героине удалось достаточно успешно проживать 2,5 года в одиночестве. Да, у неё были запасы, но их можно было бездарно растратить. Ей же хватило умений и сил организовать свой быт так, чтобы не зависеть от кончающихся ресурсов и надежды на спасение. Я бы не смог.

  Утрата или отсутствие навыков связывается у героини с городом, губительной для человека средой, агрессивным социумом. В городе нужно носить маску, в городе нужно притворяться, город заставляет нервничать и болеть, город расхолаживает и делает тебя несчастным.

  Несмотря на то, что героиня - человек, всё внешнее человеческое вмешательство ей чуждо. Оно ей неприятно. Что выливается в её рассуждения о нежелании совместного выживания. Что логически вытекают в одну из последних сцен.

  С одной стороны, героиня отделяет себя от внешнего мира стеной, отделяет себя от людей, но при этом постоянно причисляет себя к человеческому роду, считает себя человеком.

  
  
  "Единственное существо в лесу, которое на самом деле может поступать справедливо или несправедливо, - это я. и милосердной могу быть только я. Иногда мечтаю, чтобы бремя решения лежало на ком-нибудь другом. Но я человек, и думать, и поступать могу только как человек. Меня освободит одна смерть".

  Безусловно, "Стена" - экзистенциальный роман, который дышит этим классическим противопоставлением Я-Другие, что подтверждают абзацы выше. Или противопоставлением Иметь-Быть, когда потеряв все свои привычные вещи, героиня наконец начинает осознавать себя через тело, усталость, естественные потребности и удовлетворения через наблюдение за ночным небом, поедание малины, со-существование с животными. Или противопоставлением Я-Другое Я: Я-выживающее и Я-живущее.

  И вот здесь начинаются проблемы (куда без них), потому что дихотомия выживание-жизнь меня в романе смущает больше всего. С одной стороны, прошлая жизнь представляется как выживанием в городской среде, не-жизнью, постоянным поиском себя и невозможностью реализоваться. С другой стороны, жизнь в лесу в гармонии с природой рисуется как трудная, на грани возможностей, но жизнь. Потому что есть осознание себя, есть прочувствование и отражение внутреннего Я, принятие ответственности за своё будущее и будущих близких. И вроде бы всё неплохо складывается, но стремление вычеркнуть социум как враждебную среду в целом, почти полное исключение культуры и науки из фокуса внимания (да, героиня пишет, что с нежностью бы полистала и изучила книги из "мертвого" мира, что они ей как друзья, вот только "друзья" эти производные культуры, а культуру в одиночку не построишь, максимум сохранишь на какое-то время), дружбы, родственных связей как источник энергии мне не близки. Да, если следовать экзистенциальной философии, мы все одиноки в этом мире и полностью понять друг друга мы не можем, но это не повод не стремиться к пониманию. Здесь же автор, а вслед за ней и героиня, выстраивают стену, которую даже не хотят преодолеть, так, может быть потом. И разве это жизнь? Разве это человек?

  Любопытно, что героиня отказывается от имени. С одной стороны, она перестаёт быть объектом, с другой - не размывает ли она человеческую принадлежность?

  Искусственное введение искусственной стены вроде бы и задаёт нужную завязку и условия для наблюдения, но нарушает принципы эксперимента, создавая неестественное поведение в неестественной среде.

  Очернение социума и стена, которая рождает и убивает суть происходящего, помешали мне полюбить роман. Мы как будто имеем на руках одинаковый набор суждений, но приходим к разным умозаключениям. Иногда с книгами весело спорить, иногда - скучно, в данном случае - бессмысленно, потому что есть ощущение, что мы находимся в разных точках восприятия мира. Может оно и к лучшему.

  4

  468