Рецензия на книгу

• 

  Fermalion28 августа 2013 г.

  Вот за что я всегда мог быть спокоен в научной фантастике, так это за строгое ее следование базовым канонам здравого смысла — даже в очень сложных и многоплановых произведениях, каким бы закрученным и хитрым ни был их сюжет, события в конечном итоге всегда вписывались в рамки причинно-следственных связей и адекватных реакций героев.
  Иначе говоря, никакого возмутительного постмодернизма, никаких хулиганских выходок с формой и жанром — только честный «отыгрыш» персонажами своих ролей и неукоснительное соблюдение автором некоего весьма размытого негласного кодекса «нормальных людей».
  Ну, то есть, так было.

  «Убик» — это мастерски выписанный патогенез галлюцинаторного безумия.
  Тут все расписано, как по учебнику: начинается все с легких аберраций периферии восприятия, которые можно списать на «померещилось» и «привиделось», продолжается уже более устойчивыми мороками, не исчезающими даже под пристальным взглядом (и тогда пугающим становится не само их наличие, а то, как старательно окружающие делают вид, что все в порядке), и наконец, заканчивается полнейшим расслоением рассудка и сползанием разума в кромешную бездну сумасшествия.

  Причем это не история одного человека, как можно было бы подумать, а рассказ о сумасшествии, ни много ни мало, самой реальности.
  Вот просто: весь мир целиком берет и съезжает с катушек.
  Ткань бытия — некогда такая простая, понятная и прочная — расползается и истлевает, обнажая скрытые до поры шестерни и винты, управляющие всеми процессами мироздания, от движения светил до поступков людей, от законов физики до законов рынка. Затем и механизмы эти начинают скрежетать и давать сбои — целый мир входит в удивительный диссонанс с самим собой; векторы приложения трезвого рассудка и здравого смысла смещаются, возникает своего рода «восьмерка» на колесе, но эта махина по-прежнему движется... Куда-то. В какое-то прекрасное далёко, которое, впрочем, из-за смены курса уже не такое прекрасное.

  И не такое уж далёко...

  И не такое уж далёко: события романа не только быстро обретают нездоровый цвет лица и несвежее дыхание, но и стремительно прогрессируют.
  Как и у всякого хорошего литературного сумасшествия (в отличие от сумасшествия реального), у происходящего в книге есть своя логика, хоть и достаточно извращенная.
  События набирают темп, и вам то и дело кажется, что вот-вот сейчас вы найдете недостающие звенья и сможете ухватить автора за хвост, втянуться и распробовать этот мозговзрывающий бедлам.
  Но нет. Всякий раз, как вам начинает казаться, будто вы локализовали очаг безумия и уже готовы выстроить вокруг него какие-никакие рамки здравого смысла, выясняется, что проблема несравненно глубже и сложнее, чем вам казалось.

  Реальность растекается в абсурдный бульон по более сложным алгоритмам, чем кажется вначале.
  Позже вы подбираете более сложные формулы, но и они работают лишь какое-то время — авторская мысль закладывает кульбит за кульбитом, сбивая вас с толку и уводя прицел ожиданий на ложные цели.
  При этом, что важно, ни разу не возникает ощущения дешевого фокуса, шулерской смены правил игры прямо посреди партии — все, что делает автор с сюжетом, кажется честным, уместным в рамках заранее оговоренных правил. Просто вы почему-то невнимательно читали эти правила, и теперь сплошные сюрпризы.

  Все это завернуто в антураж декоративного, какого-то неправильного киберпанка — ну там, мегакорпорации, тотальный техноконтроль частной жизни, пси-активные люди, полуживые-полумертвые антропокиборги и окончательно сгнивший и пованивающий капитализм.
  Это все очень небрежно, но это все не важно — это лишь аперитив, выгодно подчеркивающий смысловые оттенки и полутона всего, что за ним последует. На несуразицу вроде «далекое будущее: 1992 год» обращаешь внимание только поначалу, в дальнейшем же, когда шоу входит в свою основную фазу, эти мелочи висят где-то на далеком, плоском и бесцветном фоне и кушать не просят.

  Несмотря на эту чисто атрибутивную архаику, роман и поныне остается виртуозной и очень свежей игрой ума, и, несомненно, останется таковой всегда, пусть даже все вокруг вас устаревает и гниет.
  О мощи этого произведения, чтобы не вдаваться в спойлеры, скажу так: грядущая экранизация, если она будет исполнена должным образом, рискует стать культовым событием никак не меньшего калибра, чем «Бегущий по лезвию» или «Матрица». Все в руках режиссера, потенциал же у самой книги, без сомнения, есть.

  Прекрасно.

  P. S. Квинтэссенцию всего произошедшего в романе, концентрат всего этого безумия можно выразить единственной фразой из самой этой книги (фразой, ставшей, кажется, лейтмотивом всего творчества Дика): «Я-то живой, это вы умерли». Понимайте, как хотите. Но лучше не надо.

  59

  346