Рецензия на книгу

• 

  Аноним8 июля 2022 г.

  Пироги печет сапожник

  В одном страшном-страшном городе, в страшные-страшные времена, под властью страшного-страшного террана жили красивые-красивые телочки. И это была совсем не современная Москва, как можно было подумать. И не Виктория Боня с Настей Рыбкой, а совсем даже наоборот. Берлин перед началом второй мировой войны. И молодые жены тамошних престарелых олигархов. Как известно, женам олигархов живется тяжело. Работа нервная. Поэтому обычно они посещают психоаналитиков. В Берлине такой один. Маленький такой, рупь писят ростом. Но очень красивый. Гранже так говорит, а поскольку в мужской красоте я не разбираюсь, верю мастеру. Все эти бедные овечки рассказывают доброму дохтуру одно и то же. Как темной-темной ночью они спят себе в своей коротенькой-коротенькой розовой-розовой ночнушке в цветочек и тут раз, Enter Sandman. Страшный такой, морда зеленая с белыми прожилками, стоит такой во мгле заката, а вместо, ну в общем чуть ниже пояса, торчит лопата. И все нежные фиалки рыдают и ведут психоаналитика в нумера, чтоб поправил он там им психическое здоровье в позиции мальчики сверху, девочки снизу. А тот и рад исполнить врачебный долг, да и кто бы на его месте был не рад.

  Все бы ничего, иногда каждый сходит сума по своему, тут групповое сумасшествие, но вдруг молодых и красивых начинает валить какой-то маньяк. Естественно, для расследования выбирают самого дебильного гестаповца, что нашли в Берлине по объявлению и совершенно без опыта работы. Зато красивый. Гранже так говорит. А он врать не будет. Высокий и здоровенный блондин с красной мордой и подстрижен хорошо. Истинный ариец, в связях порочащих его замечен не был. И первым делом он сразу прямо в своих сапожищах к маленькому психоаналитику в будуар. Я, говорит, знаю, мерзкий прыщ, ты ковырялся своим маленьким, грязным и вонючим скальпелем в белоснежно-чистом внутреннем мире своих погибших пациенток. Говори, скатина, что ты там наковырял. В общем, поругались немного, а потом подружились. И вместе стали вести расследование. Один маленький, другой здоровый, но оба совершенно ни в чем не разбираются. Прекрасная команда, но чего-то не хватает. Третьего надо. А лучше третью. Аистократку-алкоголичку, местами лесбиянку. И чтобы маленький когда-то с ней учился, а большой был в нее тайно и безнадежно влюблен. Шикарная компания.

  Дальше начинается расследование, о котором рассказывать совершенно никакого смысла. Просто потому, что его нет. Иногда у меня складывалось чувство, что Гранже и сам не знал, куда его выведет кривая повествования. Поэтому сюжет виляет из стороны в сторону, будто струя алкоголика пытающегося пописать на ходу. Хорошая метафора, правда? У Гранже такие на каждой странице. Хотя нет, все-же есть расследование, кривое и кособокое, вихляющее из стороны в сторону. Хаотичности ему придает еще и то, что каждый из участников команды действует сам по себе, проявляя свои лучшие качества. Как те самые лебедь, рак и щука.

  Олигофрен-гестаповец берет на себя функции мозга группы. Думать оказывается непривычно, но очень интересно. Дрищ-психиатр шарится по берлинским кабакам, пожрать и бухнуть за счёт своих многочисленных богатеньких пациенток. Послушать сплетни, попытаться впендюрить лохушке. Какую-нибудь новомодную процедуру. А что, а вдруг. Медленно и красиво спивающаяся баронесса, в те редкие моменты когда становится скучно без водки, пытается броситься отсутствующей грудью на какую-нибудь амбразуру. А в остальное время фонтанирует идеями. Я, грит, знаю кто супостат, мне черти рассказывали, которые вместе с белкой приходили. И пальчиком так своим тонким и бледным показывает на гада и говорит влюбленному в нее горилле фас. Тот, конечно, сразу валит мерзавца, а потом оказывается что зря, ошибочка вышла. Но баронессу не осуждает, кто не ошибается в пьяном угаре. Вот такая она, настоящая и чистая любовь.

  Во всей этой неразберихе все три главных героя страдают непонятным душевным томлением. Вроде все хорошо, жизнь удалась, но вот ведь грустно отчего-то долгими берлинским вечерами. Ни в шашки играть неохота, ни в лото. И постепенно они начинают понимать, все от того, что в глубине души все они ненавидят нацистский режим, где-то очень глубоко. Да и за что этот режим любить. И вообще этих дебильных немцев. У них же у всех одинаковая мечта. Сделать себе трубку из бедренной кости храброго французского солдата, набить ее табаком и медленно курить. А из черепа этого храброго французского солдата сделать чернильницу, налить туда шнапса, макать в этот шнапс черствый хлеб и методично его жевать в перерывах между затяжками. Только где на всех найти этих храбрых французских солдат. Нашли только одного. Для главного злодея. И то, солдат похоже был без головы, поскольку чернильницы не было, только трубка. Короче, герои проработаны, мотивы понятны, тут Гранже всегда на высоте.

  Я всегда наивно полагал, если писатель хочет описать события восьмидесятилетней давности, он идет в архивы, читает документальную литературу о событиях того времени, свидетельства очевидцев. Благо, о временах перед началом второй мировой войны написано много. Ну, если в лом читать, можно хотя бы кинишку какую документальную посмотреть, чтобы была хоть какая-то достоверность, я уж не говорю об атмосфере и антураже. Судя по этой книжке, максимум, что читал Гранже, это несколько статеек из Википедии. А чего усложнять. В простоте сила. И пипол лучче хавает. И я уж не знаю к чему нужно было выдавать пачками все эти очень странные эротические фантазии главных и не главных героев, иногда просто режущие глаз. Может чувствовал, что получается фуфло, нужно было как-то поднять градус.

  В целом, разочарование. Вот писал себе Гранже детективы с психически больными французскими полицейскими, не менее больными преступниками, и все было хорошо. Читалось увлекательно, модно, весело, современно. И чего понесло чувака в темные времена. Где он ни ухом, ни рылом. Получилось ровно как в той басне деды Вани Крылова. Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник. Очень было жалко и обидно. Поскольку я всегда считал автора одним из лучших, с чьей книжкой можно чтобы убить время приятно. Тут тоже убил, конечно. Но удовольствия не получил.

  12

  967