Рецензия на книгу

• 

  Аноним2 августа 2013 г.

  Первое впечатление по прочтении - ЖУУУТКО не понравилась, мерзость, главный герой отвратителен - унижает и даже бьет (!)влюбленную в него польскую девушку, которая, рискуя жизнью, прятала его всю войну от нацистов и ежедневно выносила его "отходы жизнедеятельности".ТТакже Герман не выказывает особой радости, узнав, что его жена чудом выжила (наоборот, это его ощутимо напрягает)... Вообще он ничего не хочет, ни к чему не стремится, какой-то постоянно он злобно-раздраженный... Другие герои книги тоже какие-то несимпатичные, "прибацнутые"... В общем, я ее домучила, захлопнула и сказала :"Тьфу на вас, на таких Нобелевских лауреатов. Хрень какую-то пишете."
  Но прошло время, много других книг было прочитано... И, несмотря на то, что перипетии сюжета "Врагов..." подзабылись - стала понимать, что ан нет! Книга-то НЕ ОТПУСКАЕТ! (В принципе, это первый раз со мной такое. Обычно сразу - или нравится книга или нет. Но чтб так долго внутри меня "переваривалось" прочитанное - не припомню даже). Осталось послевкусие горечи, безысходности. Ведь эти люди (чудом выжившие польские евреи,после войны перебравшиеся в США) почему такие странные, малосимпатичные, почему о них так неприятно читать. Да потому что они сломлены! Они уже даже не просто душевно нездоровы - они душевно мертвы. Всё, что делало их ЖИВЫМИ людьми, что давало силы жить, радоваться, надеяться, стремиться - осталось ТАМ..

  Мы - польские евреи... Мы вечно живые - это значит те, кто погиб в гетто и в лагерях, и мы, призраки, то есть те, которые из-за морей и океанов вернемся в страну и будем пугать среди руин целостью сохраненных тел и призрачностью как будто бы сохраненных душ.
  Мы - правда гробов и призрак существования, мы - миллионы трупов и несколько тысяч, может быть, десятков тысяч как будто бы не трупов, мы - братская могила, конец которой теряется где-то за горизонтом, и мы - кровавый обрубок, какого еще не видела и не увидит история.
  Мы - мозги которых разбрызгивались по стенам наших убогих жилищ и по каменным заборам, рядом с которыми нас расстреливали только за то, что мы евреи.
  Мы - Голгофа, на которой может поместиться необозримый лес крестов.
  Мы - Шлемы, Срули, Моськи, пархатые, бейлисы, гудлаи, имена которых превзойдут имена Ахиллов и Ричардов с львиными сердцами.
  Мы - вновь в катакомбах, в бункерах, под мостовыми Варшавы, топающие в вони канализационной жижи, провожаемые удивленными взглядами здешних постоянных обитателей - крыс.
  Мы - для которых крепостью был порог обрушивающегося на нас дома.
  Мы - дичавшие в лесах, кормившие детей наших корешками и травой.
  Мы - ползающие, скрывающиеся, настороженные, с раздобытой каким-то чудом за последние гроши или вымоленной где-то двустволкой. "А слышал, пан, анекдот о лесном еврее? Жид, видит пан, выстрелил и со страху в штаны наложил. Ха, ха!"
  Мы - глубокие рвы раздробленных, перемолотых костей и мертвых тел со следами пыток.
  Мы - крик боли! Крик настолько протяжный, что он отзовётся в самых отдаленных веках.
  Мы - величайшая в истории куча кровавого месива, которая удобрила Польшу, чтобы тем, кто нас переживет, вкуснее казался хлеб свободы.
  Мы - над заморскими реками сидящие и плачущие, как когда-то над реками Вавилона.
  По всему миру оплакивает Рахиль детей своих, но не сыскать ей их. Над Гудзоном, над Темзой, над Евфратом, Нилом, Гангом и рекой Иордан блуждаем мы в рассеянии, взывая: "Висла, Висла - мать ты наша, серая Висла, не от зари порозовевшая, а от крови".
  Мы, которые даже захоронений наших детей и матерей не отыщем; они толстыми слоями улеглись по всей отчизне, распростерлись в одну огромную могилу.

  Это не из этой книги, это Юлиан Тувим. Но герои книги Башевиса-Зингера уже больше в жизни НИ О ЧЕМ ДРУГОМ уже думать не смогут. Они тоже НЕ ПЕРЕЖИЛИ Катастрофу ...Они фантомы, они живы телесно, но внутри их - только страшное кладбище...Они - словно обломки кораблекрушения.
  И эта мертвая, и эта черная,
  И эта страшная - моя душа! (Зинаида Гиппиус)
  И только Тамара - умничка! Не дала себя раздавить! Молодец!

  Я-то не знаю, какой смысл вкладывал Башевис-Зингер в свою книгу. Может, он что-то другое хотел донести. Но у меня его книга вызвала именно такие ассоциации. Еще о послевоенной жизни уцелевших евреев я читала "Исход" Леона Юриса, но после нее осталось ощущение не то чтоб "заказухи"... но что-то типа нашего Первого Канала (в израильской интерпретации :)).. А вот роман Башевиса-Зингера просто до глубины души поражает своим тонким психологизмом! (прошу прощения за столь избитую фразу). Конечно, порадуюсь за себя, что могу воспринимать этот психологизм, всё-таки прочитанные мною в течение жизни over 10000 книг были не зря... развивают способность понимать глубокую литературу... =)
  "На посошок", правда, вспомнилось, что польская (гойская) девушка, хотя она относится к столь уважаемой в Израиле категории Праведники Мира, тем не менее изображена совершенно безмозглой дурой да еще и с комплексом рабыни... но, может, автор, хоть он, (конечно же сионист), не подразумевал ОБОБЩЕНИЙ и экстраполировал эти качества не на всех славян , а имел в виду именно ОДНУ,конкретно взятую девушку... Хочется надеяться.

  10

  591