Рецензия на книгу
Территория
Олег Куваев
Аноним17 июня 2022 г.Северный Дзен
Произведение на грани гениальности находится тем, что процесс чтения подобен процессу знакомства тех геологов и других работников Северстроя с Территорией и тундрой в целом (естественно вне зависимости, задумывал ли так автор или "получилось само")
Сначала ты, как тот пижон в лакированных туфлях открываешь книгу, уверенный в своем опыте и мудрённости. Первые страницы вдохновляют тебя на дальнейшее приключение, как виды тундры с высоты полета.
В квартирах крутят те же пленки на тех же магнитофонах, и на книжных полках стоят те же книги, что в вашей квартире. Но если душа ваша не очерствела от частых перемещений по государству или, наоборот, не поблекла от жизни в одном месте, вы постоянно будете чувствовать, что нечто главное идет мимо вас, и оно не умещается ни в рассказы старожилов, ни в кадры слайдов, ни в записные книжки. Возможно, это главное заключается в узкой полоске ослепительно лимонного цвета, которая отделяет хмурое небо от горизонта в закатный час. У вас вдруг сожмет сердце, и вы подумаете без всякой причины, что до сих пор жили не так, как надо. Шли на компромиссы, когда надо было проявить твердость характера, в погоне за мелкими удобствами теряли главную цель, и вдруг вы завтра умрете, а после вас и не останется ничего. Ибо служебное положение, оклад, квартира в удобном районе, мебель, цветной телевизор, круг приятных знакомых, возможность ежегодно бывать на курорте, даже машина и гараж рядом с домом — все это исчезнет для вас и не останется никому либо останется на короткое время. Во всяком случае, бессмертная душа ваша, неповторимое и единственное ваше бытие тут ни при чем. Что-то вы упустили.И вот ты приземляешься и попадаешь в суровый климат, холодный и сложный, и тебе сложно становится читать, тебе не нравится весь этот рабочий быт без миловидной романтики, ты мерзнешь, устаёшь на этих страницах, но все таки уныло пробираешься дальше. Потому что нельзя пока бросать, есть еще силы, не поймут, да и что-то не отпускает.
И спустя какое-то время тебе все начинает это нравится, ты подсел, ты где-то изменился, хотя пейзажи земли, неба, горизонта, стен Управления и геологических терминов остались какими и были очень долгое время. Люди стали своими, работа стала важной, работа стала другой, той, которой и должна быть любая работа.
За окном шумел город. Настольная лампа давала приглушенный свет, и каждый из двух пожилых мужчин в номере думал о силе, которая заставляет их рисковать, тревожиться, лезть на рожон, хотя все можно спокойно, уютно, уважаемо… Их давно не интересовали личные деньги, зарплата, и даже честолюбие с возрастом как-то прошло. Силой этой называлась работа. Но что такое работа? Кто может дать этому краткое и всеобъемлющее определение? Страсть? Способ самоутверждения? Необходимость? Способность выжить? Игра? Твоя функция в обществе? И так далее, до бесконечности.И очередной кусочек мозаики встает на свое место вместе с другими из разных теорий и практик, духовных и образовательных. И можно еще лучше понимать и воспринимать себя, свое место в этом мире, единение всего этого мира, роль в претворении замысла и добра.
Такое получается дело, — как всегда, неожиданно забубнил Копков. Он обежал всех шалым взглядом пророка и ясновидца, обхватил ладонями кружку, сгорбился. — Лежим мы нынче в палатке. Угля нет, солярка на исходе, погода дует. И все такое прочее. Кукули за лето слиплись от пота, не шерсть, а стружки. Пуржит, палатка ходуном ходит, ну и разное, всем известное. Лежу, думаю: ну как начальство подкачает с транспортом, куда я буду девать вверенных мне людей? Пешком не выйдешь. Мороз, перевалы, обуви нет. Ищу выход. Но я не о том. Мысли такие: зачем и за что? За что работяги мои постанывают в мешках? Деньгами сие не измерить. Что получается? Живем, потом умираем. Все! И я в том числе. Обидно, конечно. Но зачем, думаю, в мире от древних времен так устроено, что мы сами смерть ближнего и свою ускоряем? Войны, эпидемии, неустройство систем. Значит, в мире зло. Объективное зло в силах и стихиях природы, и субъективное от несовершенства наших мозгов. Значит, общая задача людей и твоя, Копков, в частности, это зло устранять. Общая задача для предков, тебя и твоих потомков. Во время войны ясно — бери секиру или автомат. А в мирное время? Прихожу к выводу, что в мирное время работа есть устранение всеобщего зла. В этом есть высший смысл, не измеряемый деньгами и должностью. Во имя этого высшего смысла стонут во сне мои работяги, и сам я скриплю зубами, потому что по глупости подморозил палец. В этом есть высший смысл, в этом общее и конкретное предназначение.Да, форма этой мысли может не для всех будет видна единой линией с Дзеном, и это нормально. Но тотальная отдача себя своему делу, необходимая абсолютная концетрация, тяжелая физическая работа, минимизация отдыха, медитативные пейзажи, полировка на ветрах душ и тел напоминают дзен-буддистские храмы (и думаю не просто так, ведь не зря у одного из главных персонажей кличка "Будда").
Да, в тех храмах стремление к гармонии и добру во всем мире, да в Северстрое стремление к золоту для страны в тяжёлые времена.... но ведь на это можно посмотреть просто, как на слова, а поступки важнее, процесс важнее, работа важнее, человек важнее. Да и разный климат с разными тепмпературами и ветрами выдувают из камня просто разные формы статуй.
Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, связанных с золотом Территории, погибших в маршрутах, сгинувших в «сучьих кутках», затерявшихся на материке, ушедших в благополучный стандарт «жизни как все», — все они повторили бы эти годы. Не во имя денег, так как они знали, что такое деньги во время работы на Территории, даже не во имя долга, так как настоящий долг сидит в сущности человека, а не в словесных формулировках, не ради славы, а ради того непознанного, во имя чего зачинается и проходит индивидуальная жизнь человека. Может быть, суть в том, чтобы при встрече не демонстрировать сильное оживление, не утверждать, что «надо бы как-нибудь созвониться и…» Чтобы можно было просто сказать «помнишь?» и углубиться в сладкую тяжесть воспоминаний, где смешаны реки, холмы, пот, холод, кровь, усталость, мечты и святое чувство нужной работы. Чтобы в минуту сомнения тебя поддерживали прошедшие годы, когда ты не дешевил, не тек бездумной водичкой по подготовленным желобам, а знал грубость и красоту реального мира, жил как положено жить мужчине и человеку. Если ты научился искать человека не в гладком приспособленце, а в тех, кто пробует жизнь на своей неказистой шкуре, если ты устоял против гипноза приобретательства и безопасных уютных истин, если ты с усмешкой знаешь, что мир многолик и стопроцентная добродетель пока достигнута только в легендах, если ты веруешь в грубую ярость твоей работы — тебе всегда будет слышен из дальнего времени крик работяги по кличке Кефир: «А ведь могем, ребята! Ей-богу, могем!»10245