Рецензия на книгу

• 

  Аноним26 июля 2013 г.

  Эту книгу я первый раз прочитал когда мне было лет 13-14. Прочитал на одном дыхании, несмотря на то что главную главную сюжетную интригу книги убил автор одной из школьных критик. До сих пор не втолкую себе зачем было сообщать в критике книги с детективным сюжетом кто убийца. А потом спрашивают чего это наши дети книг не читают. Как уже отмечали исследователи творчества Достоевского давно до меня, у Федора Михайловича существует двойной смысл в каждой из книг написанных после глубокого перелома в душе писателя, который произошел где-то в возрасте 40 лет (существуют и противника подобной теории, но я, признаюсь, к оным не отношусь). И если и помимо Достоевского существует множество писателей, скрывавших под идеей, плавающей на поверхности, более глубокую, то Достоевский в этом ряду выделяется тем, что его "поверхностная" идея может быть прямо противоположна глубинной. В предисловии "Друг Кузьмы Пруткова" прямо говорит о том что ключевой герой его романа - Алеша. Читая "Братьев" еще в подростковом возрасте я никак не мог согласиться с таким прямым указанием самого творца романа. Мне тогда было сложно понять и объяснить почему, но Алеша меня только раздражал. Но вот каждым диалогом с его братом, Иваном, я просто упивался. Для меня этот циничный богоненавистник был гораздо ближе и живей, чем этот ванильный, кроткий человеколюбец. И его жалкие лепетание, неспособность что-то сказать в ответ на ризонные доводы брата, уже познавшего мир гораздо глубже, чем человек, проживший большую часть жизни в монашеской келье. Позже я убедился, что мое интуитивное понимание творения Достоевского разделяли и другие. Тем не менее большинство предпочитает верить школьным критикам, утверждающим будто бы книга, в которых наиболее яркими моментами являются притча о Великом инквизиторе и диалог с чертом, является манифестацией человеколюбия. Якобы русский гуманист (в более поздние года использовавший слово гуманизм исключительно в кавычках) хотел показать как, благодаря кротости и смирению, можно выносить кричащую жестокость и несправедливость этого мира. Шестов абсолютно прав, утверждая, что защищая добро Достоевский в пользу зла выдвигает такие аргументы, о которых оно и мечтать не могло. Достоевский мог простить то что от него отвернулись все его бывшие друзья, а его кумир, Белинский, называет его произведения "нервической чепухой". Но гораздо сложнее вынести когда тебя предают твои же собственные идеалы. Когда ты понимаешь что всё во что ты верил, борьбе за что посвятил свои лучше годы, было лишь фантомом. За разочарованием и давящей горечью приходит совсем другое чувство - презрение и ненависть. Наступает неудержимое желание разбить вдребезги то розовое стекло, мешающее видеть мир таким, каким он есть. Как Ницше, который с детства хотел пойти по стопам отца и которого в шутку за его манеры называли "маленьким пастором", выразил всю ненависть к свое прежней мечте в "Проклятии христианству". Не зря именно с Достоевским великий немец чувствовал такое духовное сродство.

  6

  38