Рецензия на книгу

• 

  Аноним16 мая 2022 г.

  С тех пор как стоит мир, еще не бывало, чтобы голубок полюбил удава, а барашек — мясника

  Монументальное полотно жизни народных трудящихся масс Чехословакии в период с 1922 по 1945 годы. В первой книге Мария Пуйманова показывает межвоенный период мирного строительства капиталистического хозяйства новообретённой республики, монополизацию целых отраслей, подъём капиталистического хозяйства. В следующей книге она рисует перед читателем глубокую рецессию, возмутительную нищету и забастовочное движение народных трудящихся масс, аншлюс Чехословакии (Мюнхенское соглашение). В заключительной книге - беспросветный мрак оккупации Чехов и Словаков, будничный героизм, отчаянные жертвы Советского Союза который освободил братский народ от ига фашистских захватчиков и капитализма.

  Мария Пуйманова - незаслуженно забыта. Эта трилогия - всё равно что "Тихий Дон" Шолохова, "Война и мир" Толстого, или "Илиада" Гомера. Её называли самым мужественным писателем Чехословакии. Оглядываясь назад, с высоты XXI века на описываемые события, испытываешь подлинный ужас. То, ради чего гибли миллионы в те годины, защищая свободу, равенство и братство народов - уничтожено и растоптано. Эта книга позволит осознать это во всей неприглядной красе.

  Читатель наблюдает за событиями от лица нескольких семей, в том числе буржуазных, каждую из которых затянуло в водоворот истории. Голодные забастовки, штрейкбрехеры, расстрелы бастующих, дело о поджоге рейхстага, звериная пропаганда Геббельса, предательство собственного народа Чехословацким правительством, надежды на Красную Армию простыми людьми.

  Вот что пишет Мария Пуйманова о том, зачем она взялась за эту работу:
  
  "Эта книга не ставит себе целью перечислить все пинки, тумаки и удары, которые омрачали жизнь, уродовали и убивали невинных людей только за то, что они говорили не на языке нацистов, только за то, что их форма носа и черепа не соответствовала предписанию господ «высшей расы», придуманному для того, чтобы было удобнее грабить людей; не будем описывать зверства, какие позволяли себе животные, спущенные с цепи, в нацистских джунглях, — они неописуемы, — не станем измерять колодцы пролитой мучениками крови. Ведь мы не измерили бы и не подсчитали бы всех страданий, мы утонули бы в слезах. Цель этой книги заключается в ином: она изображает достойный удивления мир, который утверждает веру в человека и говорит о человечестве. Голодные узники, добывавшие себе пропитание на свалках, несмотря на все унижения, несправедливость, стремление фашистов оглупить и оболванить людей, несмотря на все опасности и ужасы, сохраняли ясную голову, свет в душе, видели цель перед собой, удерживали дружескую преданность и, как в эстафете, передавали друг другу жезл свободы."

  Люди на перепутье («Lidé na křižovatce»), 1937

  "— Я люблю работу! И весь сжался, ожидая, что Францек разразится хохотом.
  Но тот вопреки ожиданию даже не улыбнулся, а лишь слегка скривил губы и проронил:
  — Эх, братец, и я бы ее любил, кабы все это было наше."

  Перед написанием этого романа Пуйманова посетила Советский Союз. Она дружила с Юлиусом Фучиком, соответственно и взгляды у неё на свою родину как на неприглядное, проклятое место:
  
  "Ондржей не голодал, не должен был больше обивать пороги, он не был, как у себя на родине, в республике, бездельником, грязью на подошве, мусором, он снова стал человеком. Миновало то, что дома так мучило и унижало его. Он трудился, зарабатывал себе на хлеб, мог доказать свое уменье работать... И Ондржей выступал на митингах как чех, позабыв свою робость, бил тревогу, изливал сердце. Он и раньше любил Советский Союз, где ему дали работу, где просветили его, где он нашел любовь, но сейчас он любил его вдвойне. Он понял: рабочее государство, большее, чем одна часть света, — это защита угнетенных, совесть мира."

  Автор скрупулёзно рисует фабричную жизнь, рабочие митинги и первомайские демонстрации единения труда и капитала. Казмар, предприниматель из низов - атлант индустрии дающий работу, крышу над головой, корку хлеба и образование для молодняка, вскружил голову рабочему классу Чехословакии и занимаясь "выкачкой седьмого пота" из рабочих, постоянно снижал зарплаты и повышал выработку под рукоплескания толпы, которую обдирал как липку.

  "Хрестоматийный пример бедняка, благодаря своей энергии и таланту достигшего безграничного богатства и могущества; интеллигенция превозносила его как своеобразное воплощение идеала «сверхчеловека»."

  Каждый работяга мечтал постепенно уничтожить неравенство отношений, существовавшее между ним и остальными людьми честной работой на Казмара, и также выковать свою судьбу, как и он - этот земной бог в Улах (вымышленный промышленный городок недалеко от Праги).

  "Что остается человеку в негостеприимном чужом мире, как не помечтать?"

  В роли Казмара реальный человек - Томаш Батя. Интересно то, что его транснациональная империя до сих пор процветает в и в 1989 году, когда Чехословакия выпала из социалистического лагеря, сын этого некоронованного короля Чехии благополучно открыл свой филиал на родине.

  С началом мирового кризиса 1929-1933 гг., рабочих начали выбрасывать на улицу, несправедливо увольнять без выплат заработной платы. Расстреливать за крамолу и бурное сопротивление увольнениям. В это непростое время многие открыли глаза на "превратность благополучия", на невозможность заработать себе кусок хлеба. Даже из Америки возвращались работяги, в поисках работы, значит и там нечего ловить. Оказывается многих чехов и словаков эти трудные годины вынудили пуститься в путь на заработки в Советскую Россию (несмотря на чумную пропаганду против большевиков).

  Красиво, хоть и словами ребёнка, автор рисует величественную панораму Советской России:
  
  "Россия — великая страна, она огромна, как мир, до Владивостока надо ехать поездом целый месяц. Ручьи в России такие, как у нас реки, а реки — как моря, другого берега не видать. Над Сибирью и по ночам светит солнце, и дни там длиннее. А сколько зверья и рыб! Осетр для них все равно что для нас вьюнок, яйца русских кур такие, как у нас индюшачьи. Ондржей вспомнил картинку из Библии: четверо мужчин на палке несут гроздь винограда из земли обетованной. Так, наверное, все выглядит в России. Величие этой земли словно отражалось и на отце. Ондржей хвалился в школе папиной Россией."

  Интересно показана психология простой работящей женщины, старающейся прокормить дочь и сына:
  
  "Она знала все: как тесна и трудна жизнь и как в ней беспомощен человек. Вдова умела стирать, варить, стряпать, чинить одежду, убирать в комнате. Она добросовестно заботилась о детях. Но бедность — это не только голод и холод, как думают богатые...Бедность — это еще и ощущение какой-то тесноты, подавленности. Жизнь трудна, вечно ты связан, во всем помехи, за все приходится расплачиваться, за каждое самое ничтожное отклонение от принятого уклада. Другие в таком отклонении находят удовольствие, ты — только тяготы."

  Важно также отметить эти слова Пуймановой, которые хорошо отражают предвоенную позицию всего чешского народа, пока казни и произвол немецкого зверя не растоптал всех близких:
  
  "В глубине души Нелла не верила ни во что: ни в национальную идею, ни в добродетели капитала, ни в революцию, которая разделит между людьми все, что не купишь ни за какие деньги. Она верила только в самых близких, посланных ей судьбой существ, выделявшихся для нее из путаницы окружающего мира: Петр, Станислав, Елена. Обняться бы с ними на дрейфующем острове, держать их, чтобы не упали, и держаться за них — такова единственная мудрость всех Нелл."

  Мы живём в обществе и не свободны от него. Никакими заборами от него не отгородиться.

  Игра с огнем» («Нга s ohnĕm»), 1948

  "Поджигатели рейхстага так долго играли с огнем, пока не подожгли мировую войну... А консервативная Европа молча терпела это... "

  Эта книга выстраивается вокруг знаменитого Лейпцигского процесса в котором коммунистов обвинили в поджоге рейхстага. Мария проштудировала материалы дела, в том числе Лондонский процесс на котором безоговорочно доказали невиновность всех обвиняемых. Всем было очевидно, что это подложное дело и рейхстаг подожгли фашисты. Более того, Пуйманова лично повидалась с Георгием Димитровым, совершив для этого поездку в Болгарию и проконсультировалась с ним по поводу описания этого процесса в своей книге. Он герой этого дела, который обвинителей сделал обвиняемыми. Димитрова 36 раз лишали слова, 5 раз изгоняли из зала суда. Из-за неудачного для нацистов хода процесса его радиотрансляция была прекращена. После этого дела открытые политические процессы более не проводились и всех неугодных сразу отправляли в заключение, в лагеря, либо казнили.

  На этом фоне автор вырисовывает жизнь тех, кто уехал в Советский Союз, и тех кто остался в Чехословакии. Сравнение не в пользу последней. Как бы ни было, стоило только жизни немножко "устаканиться" , как на Чехословакию обрушилась новая напасть:
  
  "В Нюрнберге в сентябре 1938 г. Гитлер выступил с грубыми оскорблениями и угрозами по адресу Чехословакии. В Берхтесгадене произошла встреча Чемберлена с Гитлером (15 сентября 1938 г. ), в ходе которой Гитлер потребовал присоединения к Германии областей Чехословакии с немецким населением. 18—19 сентября в Лондоне состоялось совещание английских и французских представителей по вопросу о Чехословакии, на котором было принято решение добиваться принятия Чехословакией немецких требований. В Готесберге 21—23 сентября снова состоялась встреча Чемберлена и Гитлера, когда Гитлер выступил с новыми территориальными претензиями к Чехословакии. 29—30 сентября 1938 г. в Мюнхене состоялась встреча представителей Великобритании, Франции, Италии и Германии, на которой и были приняты все требования Гитлера относительно расчленения Чехословакии."

  Особенно уморительно она описала фантастические угрозы Гитлера чехам, которые претворились на практике благодаря предательству республиканского правительства:
  
  "Фюрер объявил, что он не потерпит, если хоть один волосок упадет с головы судетского немца, — значит, осторожность, или дело кончится плохо. Если ты схватишь за руку немца, который поджигает крышу над твоей головой, — это инцидент, и помни, Вашек, на твоей совести мировая война. В радиоприемнике спрятался буйный помешанный: он не говорит, а орет во всю глотку, даже удивительно, как аппарат выдерживает, он так кипятится и брызжет слюной, что волшебный ящичек моргает светящимся глазом; этот сумасшедший страдает манией величия; он ежеминутно совещается с любимым немецким господом богом, и только попробуйте ему возразить, он немедленно снимет телефонную трубку и отдаст приказ стереть Прагу с лица земли. Однако о нависшей угрозе нельзя говорить вслух, пусть население сохраняет спокойствие и порядок."

  Занятный анекдот ходивший в то время приводит Мария, касательно того, почему Чехословацкое правительство не позволило разместить советские войска на своей земле в качестве гаранта мира:
  
  "Собралось руководство партии «Нация превыше всего» обсудить — к кому присоединиться. Директор Выкоукал из Ул, крупнейший капиталист, вынул из кармана тысячную бумажку и показал всем присутствующим. «Смотрите, господа, — сказал он. — Если придет Сталин, ее у нас отберут. Если придет Гитлер, она останется у нас. Так за кого же мы? » И все единогласно решили стать на сторону Гитлера."

  Жизнь против смерти («Život proti smrti»), 1952

  Всё находится во взаимосвязи и взаимообусловленности, Мария напрямую увязывает кризис, нищету, голодные стачки работяг, расстрелы демонстраций в довоенный период описанный в предыдущих книгах с фашистским зверем, что пошёл на восток, против первой в мире страны которая всецело принадлежит рабочим людям. Попустительство буржуазного правительства Чехословакии с распростёртыми руками встретило фашистских захватчиков, лишь бы частная собственность на средства производства была сохранена. Былые беды обрушившиеся на чехов и словаков оказались сущими пустяками в сравнении с царством террора в который они погрузились.

  "Да, как цветок нуждается в свете, так и человеку нужна надежда."

  Только надежда на Красную Армию - освободительницу Европы, позволяла переносить все невзгоды. Победа Советов в Сталинграде светом надежды озарила весь Чехословацкий народ. Надо было только умудриться дожить до сокровенного часа прихода русских. У многих не получилось.

  Пуйманова вспоминала:
  
  "Роман «Жизнь против смерти» я писала с любовью и волнением. В прежнее время, когда писатель брал для своего произведения вымышленный сюжет и не справлялся с ним, его неудачи были в конце концов его личным делом, но в основу моей книги положены исторические события: период кажущегося невероятным сейчас «протектората», тайное и открытое сопротивление всего народа оккупантам; огромная моральная роль коммунистической партии в этой борьбе, победоносная роль Советского Союза, этой страны жизни, против нацистской смерти, невыразимое счастье свободы, которое принес нам приход Советской Армии. Все это не только мои личные воспоминания, все это хранится в памяти всего нашего народа, принадлежит всем, и я чувствовала, что обращаться с этими воспоминаниями нужно бережно, как со святыней."

  Мария совершила поистине титанический труд, кропотливо собирая информацию, чтобы не только верно отразить жизнь, но и показать читателю, к чему стремится, чтобы этот мир сделать лучше. Лично консультировалась с Густой Фучиковой, из которой выбивали показания в застенках гестапо против мужа и подполья:
  
  "Она совершила поездку в Советский Союз, побывала на Кавказе и на Украине, на местах боев, в которых участвовал Чехословацкий корпус, беседовала с участниками боевых действий и с военными специалистами, с узниками фашистских лагерей, многое почерпнула из рассказов Г. Фучиковой. Писательница не только познакомилась с материалами, касающимися чешского подпольного антифашистского Сопротивления в Институте истории КПЧ, но побеседовала со многими участниками Пражского восстания в мае 1945 года, она посещала пражские заводы и беседовала с рабочими, вспоминавшими о майских днях. Отдельные эпизоды восстания запечатлены в романе с полной фактической точностью."

  Заслуживает внимания образ молодого рабочего, который под влиянием обстоятельств стал коммунистом. Сперва он слепо верил Казмару, мечтая стать таким же как он "self-made" титаном индустрии. Школа жизни, кризисы и безработица красноречивее слов показали что он в сущности никому не нужен на родине:
  
  "Я изобразила рабочего Ондржея не в соответствии с тенденциозными рецептами, не как некоего, заранее заданного бунтаря, который вступает в бой со злым капиталистом и всегда прав, я изобразила его обычным живым человеком, у него свои горести и радости, своя любовь, его формируют не лозунги, а жизненный опыт» . Жизнь, повседневный опыт, та школа, которую он проходит в Улах, приводит Ондржея к осознанию лживости казмаровской демагогии. Не случайно в третьей части трилогии мы встречаем Ондржея в Советском Союзе. На родину в рядах Чехословацкого корпуса возвращается уже сложившийся сознательный человек, обогащенный опытом советской жизни."

  Также интересна история с Руженой Урбановой, родной сестрой Ондржея. Этакая "Нана", она поднимается с самого низа социальной лестницы до самых ее верхних ступеней, проявляя немалую активность и ловкость. Начинает карьеру маникюршей, умирая от желания попасть в "высшей свет", затем становится моделью-манекенщицей и заключает брак с «отвратительным стариканом» Хойзлером который на неё "клюнул". Ею двигало желание вырваться из отвратительной нищеты. Подстраиваясь под конъюнктуру, вскоре, она спит с фашистскими офицерами за продуктовые карточки, а когда в город заходят советские войска, она отрекается от мужа, который работал на правительство протектората, чтобы спасти свою шкуру:
  
  "— Продалась за жратву и тряпки. Тьфу!
  — Верно говорил наш отец: отуреченный хуже турка.
  — Иди, иди, потаскушка!
  — Что же вы стоите, Mitbürgerin. Марш, марш! Хотели к немцам — мы вас к ним и отведем. И Ружену увели туда, где сидели арестованные нацисты."

  Особенно тяжелое время для Чехов настало после убийства Рейнхарда Гейдриха - исполняющего обязанности имперского протектора Богемии и Моравии. Он прославился ожесточённым преследованием всех сочувствующих коммунистам и отправкой их в лагеря смерти. На его убийство последовала реакция - резня в Лидице, которая возмутила всю мировую общественность звериной жестокостью. Они стёрли город с лица земли, все мужчины и дети старше 1 года были убиты на месте. Приведу несколько цитат из книги:
  
  "— Опять везут коммунистов, — говорили люди в домиках, стоя у тщательно затемненных окон. — Коммунисты всегда поют перед казнью. Боже, и когда придет конец этим убийствам!...узницы сейчас станут живыми мишенями для множества вооруженных тупиц, у которых на форменных пряжках выгравирован девиз «С нами бог! » — все это было не только жестоко и гнусно, все это было, кроме того, невыразимо дико, нелепо, мучительно глупо."

  "Уже тогда, когда лидицкие матери поняли безбожную ложь, которой им так хотелось верить, будто дети, увезенные на грузовиках, будут ждать их в лагере, а между тем о детях не было ни слуху ни духу, словно их вообще не существовало, — уже тогда в душе Блажены что-то надломилось, и она, пересиливая себя, читала «Отче наш» бесконечное число раз, не имея сил уснуть от усталости в первую ночь на тюфяке в штубе. «Остави нам долги наши... » — но ведь мы ничего не должны! — «... яко же и мы оставляем должникам нашим... » — нет, Блажена ничего не прощала нацистам, не могла и не хотела простить. И как глух и равнодушен был бог там, в беспредельной вышине, если не внимал отчаянному плачу невинных и позволял совершать грехи, вопиющие к небу!"

  "Гитлеровцы решили выместить злобу на невинных людях. Они выгнали из убежищ женщин, детей и стариков, заперли их в казарме и, проломив кладбищенскую стену — вести свои жертвы через главный вход они не рискнули, — выгнали пленников через этот пролом на кладбище и заставили их вырыть общую могилу — большую глубокую яму. Затем эсэсовцы принялись расстреливать людей и бросать их в эту яму. Недобитых засыпали землей. Трупов было столько, что они не поместились в яме, там и сям из нее торчали детские тела. Эсэсовцы любят порядок: Alles glatt. Они пустили по мертвым и умирающим людям танк и выровняли поверхность."

  Красиво показано, как Чехословаки встречали Красную Армию - этих героев страны социализма:
  
  "— Нас бросали в тюрьмы, над нами издевались, нас мучили, — говорил он. — Но мы не пали духом, и это главное. Мы не утратили веры в правоту своего дела. Мы знали, что Красная Армия победит, ибо она сражается за правду, вот почему мы и в тюрьме не опускали рук. Мы сопротивлялись нацистским поработителям, вели подрывную работу, организовывали саботаж. Сейчас мы выходим из камер, из подполья и концлагерей и вступаем в новую жизнь. Сбываются слова Яна Амоса Коменского: «Снова станешь ты хозяином судьбы своей, народ чешский! » Свободными людьми возвращаемся мы на свободную родину. Своим трудом мы создадим новую народную республику. Основа для этого созидания — наша нерушимая дружба с Советским Союзом."

  "— Мы — чехи, политические заключенные, — сдерживая волнение, сказал по-русски Антонин Запотоцкий, — приветствуем победоносную Красную Армию — освободительницу. Да здравствует Красная Армия! Весенний лес дрогнул, но уже не от грохота орудий, а от приветственных возгласов счастливых людей. Ликованию не было конца, рукоплескания шумели, как пьянящий весенний дождь, после которого все зеленеет и радуется и в воздухе разливается упоительная свежесть. Как приятно ее вдыхать! О, запах свободы! Сколько радости, боже, сколько счастья! Здесь, в этом майском лесу, пела сама весна народов."

  _____________________________

  Занимательно удалось Марии описать мещанство:
  
  "Крупный капиталист знает законы игры, он видит взаимосвязь явлений. Потребность в новых рынках сбыта или в дешевых источниках сырья он умеет замаскировать патриотическими фразами, ему известно, как связаны между собой биржа и война, акции военных концернов и судьба солдата. Он знает, каков реальный мир, и не обольщается сказками. Сказки существуют для взрослых детей, которые слушают их, раскрыв рот. Да, маленький, бедный, зависимый человек, накопивший несколько тысяч на книжке, как дитя, взирает с благоговением на богатство, которое он отождествляет с добродетелью. Он верный дворняга и сторож крупного капитала, пес своего хозяина. Он посажен на цепь, он выдрессирован, ему привита классовая психология хозяина, он лает на пролетария. И все-таки не будем возводить напраслину на пса: вымуштрованный пойнтер делает стойку и приносит охотнику дичь, однако он не мечтает надеть охотничью шляпу и перекинуть ружье через плечо, подражая хозяину. Страшно, товарищи, видеть этих людей с чужими мозгами, эти жалкие карикатуры в одежде с барского плеча, этот лакейский идеал — стать хозяином и отплатить кельнерам за подзатыльники, которые он получал от них, будучи мальчишкой. Мелкий буржуа — опора старого мира. Он страж строя частной собственности, время которого на исходе."

  Трилогия замечательная. Позволит иначе взглянуть на Великую Отечественную войну от лица людей живших в буржуазных "демократиях". Горячо советую.

  15

  545