Рецензия на книгу

• 

  Аноним6 мая 2022 г.

  Новые умные

  Модернисты копали в глубину, начиная с поверхности. Постмодернисты сглаживали глубину средствами поверхности. Метамодернисты применяют глубину к поверхности.

  Не люблю постмодернизма. Мне претит его холодный цинизм, злая ирония, бесплодный снобизм и бесконечная цитируемость, словно бы упразднившая самое понятие плагиата. Несколько лет назад, формулируя свое отношение, я говорила, что постмодернизм, с его полувековой историей, юн в общекультурном контексте. Младенец, который еще не доказал своей жизнеспособности и, вполне может статься, канет в лету, не успев этого сделать. Останется в анналах истории, как короткий промежуток фельетонной культуры из "Игры в бисер".

     Но может случиться и обратное, он станет основанием для новой культуры, особенностей и черт которой сегодня никто не может предсказать. Никто никогда ничего не знает наверняка и то, что кажется паразитическим, в сути, образованием - возможно, корень, умеющий брать соки не из земли, а из воздуха или напрямую из солнечного света. И вот, когда я все это себе думала, "Метамодернизм" уже был написан.

  Профессор кафедры философии Университета Эразма в Нидерландах, Робин ван дер Аккер давно и серьезно занимается исследованием текущей ситуации и тенденций развития современной эстетики.  Утверждая, что она уже не может быть исчерпывающе объяснена в терминах постмодернизма, на смену которому идет метамодернизм.

  Метамодернизм - это термин для выражения изменений в современной культуре, которая вышла за рамки постмодерна, несколько преждевременно возгласившего "конец истории". Несмотря на постмодернистскую иронию и цинизм, казалось бы, укоренившиеся в нас, стремление к смыслу — к искреннему и конструктивному прогрессу и самовыражению - постепенно стало формировать доминирующий культурный модус.

  Постмодернизм, с его цинизмом, всепроникающей иронией, установкой на отказ от героики и нигилизмом не дает сколько-нибудь внятного ответа на вопросы повседневности. Метамодернизм (далее М), согласно Аккеру,  возрождает искренность, надежду, романтизм, возвращает грандиозные повествования и универсальные истины, не теряя при этом того  важного, чему научил нас постмодернизм. Не буквальное возвращение к какому-то из видов реализма, классицизму, романтизму и иже с ними, но очередной виток спирали развития.

  Книга рассматривает М. с трех основных позиций: историчность, аффект и глубина, каждой из которой посвящен раздел, состоящий в свою очередь из нескольких статей. Историчность - специфическая модальность, в которой человек предстает перед самим собой через пребывание в истории. В отличие от постмодернизма. провозглашавшего конец истории, М. утверждает режим историчности с его восприятием нарратива (где модернизм смотрел в будущее. а постмодернизм в прошлое, М. видит настоящее, не отрицая прошлого и будущего) .

  Аффект М. прямо противоположен холодному равнодушию постмодернизма. На смену которому в книгах, фильмах и сериалах (а также фотографии, стенд-апе etc) приходит тепло, приязнь и сочувствие. Где постмодернизм смеялся "над",  М смеется "вместе с". Для меня часть Аффекта была наиболее интересной, еще и потому, что в качестве объекта рассмотрения в ней привлекались книги и авторы, со многими из которых знакома, и впечатление о прозе Али Смит, Зэди Смит, Джонатана Франзена, Роберта Фостера Уоллеса, Марка Данилевского, Крис Краус, Джеффри Евгенидиса - совпадает с аналитикой автора. А вводимое им понятие постироничного билдингс-романа и расшифровка автофикшна многое объяснили.

  Глубина М. в  противоположность скольжению постмодернизма по поверхности событий, явлений, характеров среди стремительно расползающейся ткани бытия, позволяет применить средства  проникновения в глубину уже к поверхности, вернуться к модернизму в условиях массового общества, не утратив привнесенной постмодернизмом гипертекстуальности.

  Интересная умная книга, предназначенная достаточно ограниченному кругу читателей

  
  
  Там, где постмодернизм целенаправленно порождает хаос и иронию, метамодернизм целенаправленно создает порядок и единство.

  39

  558