Рецензия на книгу

• 

  Аноним4 мая 2022 г.

  Лебединая песнь английской аристократии

  Ну вот я и вернулся, — думал я, — из своих джунглей, от своих руин. Вернулся сюда, где богатство успело лишиться великолепия и сила — достоинства.
  

  Пожалуй, я не встречала еще писателя, который смог бы так описать кардинальный поворот социально-культурного поля, выпавший на долю европейских (и не только) стран в неоднозначном, громком и жестком XX веке. Так причастно, так громко. Так выстрадано. Трагедия крови, веры, культуры, красоты и семейных гнезд.

  В "Возвращении в Брайдсхед" Ивлин Во, мастер искрометной английской сатиры и черного юмора, целенаправленно предстает перед читателем под другим углом. Нет, не с другой стороны, ибо сторона как раз одна, корень в его произведениях един - боль по ушедшей эпохе, объективное недовольство новыми нравами, путями, целями и ценностями. Но именно здесь писатель, отринув благопристойный высокомерно-саркастический тон, будто говорит: "Полно, теперь уж хватит. Поговорим серьезно" и выносит совсем неприкрытую драму Домов и Родов.

  И какая там боль!.. Это душевный крик, плач, стон, вырывающийся из сердца, но непроизносимый всуе. Говорят в современном: выплесни, проще станет. Но нельзя. Нет, не вам, последние дети гнезд. Вам - терпеть, сковав чувства в обод воспитанности. Как и положено истинным принцам крови.

  И боль под пером Ивлина Во выходит такой, как дОлжно в контексте освещаемых событий: благородной, интимной и непонятной тем, кто не прикоснулся к ней непосредственно. Без вульгарных всхлипываний и громких сетований, но как данность. Будьте уверены, здесь есть осознание, принятие и смирение. Только они иные, плавно перетекающие в антиномии, снабженные тайным знанием, что передается с кровью отца и обретается с молоком матери.

  Сердцевина - возникновение срединной культуры и ее аномальные темпы роста, подобно раковой опухоли. Аристократов - сбросить с корабля современности, оставить в прошлом, это архаизм. Теперь каждый сможет достичь высот, сможет стать свободным, сможет все. Интересно. Любопытно. Только вот...

  
  Понимаешь, отец Моурбей с первого взгляда разгадал о нем правду, на постижение которой у меня ушел год супружеской жизни. Он просто умственно неполноценный. Не человек, а только какая-то неестественно разросшаяся часть человека, культивированная в пробирке, что ли. Я думала, что он нечто вроде первобытного дикаря, но он не первобытный, а, наоборот, очень современный, самое последнее измышление нашего ужасного века. Небольшая часть человека, прикидывающаяся цельным человеческим существом. 

  Литературно - это кладезь, это мед. Сладкий и горький одновременно, выдержанный и тягучий. Ивлин Во знает имя времени и искусно направляет его в нужное русло, замедляя и убыстряя, когда это необходимо, делая паузы и совершая скачки. Меняется темп, меняется внешний мир, однако внутренний мир героев лишь расширяется, заполняя все отведенное уникальное пространство Ad hoc.

  Писатель проводит "Возвращение" по своему пути, но вот-вот и оно мимолетно соприкоснется с другими литературными мирами. В одно мгновение на меня повеяло "Норвежским лесом" Мураками, в другое - "Господином из Сан-Франциско" Бунина. А нежная, прекрасная, высокородная Джулия, леди в полном значении этого слова напомнила о Евгении из "Ангелов и насекомых" Байетт. У Байетт мне Евгении не хватило, ее было мало и часто неправдоподобно. Но Джулия всей своей сутью заполнила этот пробел.

  Спасибо, мистер Во. "Возвращение в Брайдсхед" стало глотком того воздуха, что был нужен. Меланхоличного, возвышенного и взывающего к Памяти. Не дающего опустить руки, встряхивающего и напоминающего о самом важном, о любви давно и недавно ушедших, о том, кто ты есть.

  
  Из дела строителей вышло нечто совсем ими не предусмотренное, как и из жестокой маленькой трагедии, в которой я играл свою роль, – такое, о чем никто из нас тогда даже не думал; неяркий красный огонь – медный чеканный светильник в довольно дурном вкусе, вновь зажженный перед медными святыми вратами; огонь, который видели древние рыцари из своих гробниц, который когда-то у них на глазах был погашен, – этот же огонь теперь опять горит для других воинов, находящихся далеко от дома, гораздо дальше в душе своей, чем Акр или Иерусалим. Он не мог бы сейчас гореть, если бы не строители и актеры, исполнившие маленькую трагедию, ныне же я видел его своими глазами вновь зажженным среди древних камней.
  

  Настоятельно рекомендую к прочтению ценителям высокой литературы. Но более всего тем, для кого вишневые сады - драма личного, родного, семейного свойства.

  5/5

  18

  1,1K