Рецензия на книгу

• 

  prrr3 июля 2013 г.

  Можешь отсюда заключить, во что только не суются люди и какие они идиоты.
  Винсент Ван Гог. Из писем к брату Тео.
  

  Ирвинг Стоун написал книжку про Ван Гога, которая покорила пользователей лайвлиба, и только на девятой странице рецензий я нашла оценку в три звезды, да и то рецензия была положительной. И это вызывает во мне океаны недоумения. Неужели одного имени великого художника достаточно для хвалебных песен? В процессе прослушивания аудиокниги, на втором часу мой разум вознегодовал: это что еще за Мартин Иден ? Гениальный художник не может быть настолько плоским: правдоруб и праведник, восстающий против системы – это, конечно, очень хорошо, и я ничего не имею против героя Джека Лондона, но Ван Гог не мог быть настолько плоским. Он живой, он сложный…он псих, в конце всех концов! Выбора мне не оставалось: нужно было познакомиться с реальным Винсентом, и я открыла его Письма к брату Тео . И тут-то зарытые собаки повыскакивали то тут, то там, из каждой кочки.
  Стоун в авторском послесловии утверждает, что он написал достоверную биографию, добавив от себя только два эпизода. Но нет, слово достоверность тут явно лишнее. Ирвинг, безусловно, очень проникся жизнью, судьбой и творчеством художника, и решил написать его таким, каким его увидел (или захотел увидеть), цели своей ради пренебрегая фактами, искажая их и вообще выкидывая части биографии, дабы его образ «идеального Ван Гога», которого он в середине книги сменил на «сумасшедшего Ван Гога» был безукоризнен. Но, милый Ирвинг, речь идет не о идоле, не о кумире, не о «втором Христе», как вы не погнушались сбогохульствовать, а о живой огромной личности.
  Начнем с того, что Стоун делает из своего героя эдакого мальчика-самоучку. Для этого он полностью выкидывает из своей книги значительные факты:
  1) Ван Гог не был неучем, он обучался рисунку в детстве
  2) Ван Гог начал рисовать не после отстранения от проповедничества, он еще в ранних письмах из Боринажа присылает брату зарисовки местности, а все его описания цветов, образов и мест выполнены исключительно в сравнении с полотнами известных художников
  3) трогательной сцены возвращения братом лихорадящего, изможденного Винсента в лоно семьи не было вообще, после Боринажа он поехал в Амстердам учиться рисовать, и лишь после поехал к родителям
  4) Ван Гог учился рисованию в университете
  Небольшое отступление от фактов – и вот он готов самородок. Штрих в образе кумира.
  Количество таких «небольших» отступлений просто зашкаливает: искажены его отношения с отцом, с семьей Кэй (к слову, после эпизода со свечей, старенькие родители Кэй провожают Винсента до самой дешевой гостиницы, а не вышвыривают вон, да и эпизод это был продолжительным), с Син, с Марго (а у нее был брат, ляляля), с Гогеном, и все ради какого-то сомнительного обожествления своего персонажа. Автор как будто боится наделить его простыми человеческими чувствами. Подгоняет всех персонажей под жестокий мир, ополчившийся против бедолаги Винсента и сведший в результате бедолагу с ума.
  Где-то с середины Ирвинг Стоун решает перейти ко второй части: сумасшедший художник. После чего наш Винсент становится просто-таки одержимым. Одержимым приездом Гогена (а ждал он, кстати, еще и Бернара), одержимым спорами с Гогеном, угнетаемым страшной психушкой и супом с тараканами (да не было там никаких тараканов, он только сравнивает пищу с едой из кафе, в котором бегают тараканы), но, конечно, апофеозом является якобы единственная, полностью сочиненная автором сцена с Майей. Это уже было настолько пошло, что даже не смешно. Мне уж показалось, что я оттенки серого читаю:
  

  
  Женщина приоткрыла мягкие теплые губы и позволила ему пить сладость своего рта
  
  Она целовала его глаза, уши, ноздри, целовала ложбинку на его верхней губе, прикасалась своим сладким, нежным языком к его языку и небу, трепещущими пальцами ласкала его заросшую волосами шею и плечи, гладила его под мышками <…> каждым своим движением вела его к сладкому беспамятству созидательных судорог последнего мгновения.

  
  Но нет, порнография еще не конец. Абсурдность сцены явления галлюциногенной женщины на этом не завершена:
  

  
  Я пишу уже восемь долгих лет. И за это время никто не пожелал купить у меня хотя бы одну картину.

  
  Но воу-воу, паринь, палехче, что же мы видим у самого Ван Гога:
  

  
  У этого человека есть деньги, и картина ему понравилась, но, когда я увидел, что она хороша, что сочетанием своих красок она создает в гостиной атмосферу тихой, грустной умиротворенности, я почувствовал прилив такой уверенности в себе, что не смог продать эту работу. Но так как она пришлась моему знакомому по душе, я ее подарил ему, и он принял подарок именно так, как мне хотелось, – без лишних слов, сказав только: «Эта штука чертовски хороша».
  

  Стоун не парится. Он делает со своим героем все, что ему хочется, и это, в общем-то его право, но с одной гигантсткой оговоркой: в таком случае не нужно давать героям реальные имена. Сомерсет Моэм берет за основу жизнь Гогена и вершит гениальный роман Луна и грош . Ирвинг Стоун же берет восхитительные, многогранные, пропитанные удивительной, чудесной братской любовью письма Винсента и делает какую-то пошлятину. Но огромной плюс для меня этой книги – это, конечно, то, что эти письма я прочитала. И Ван Гог прекрасен, бесспорно. Просто книга – нет. А кто тут идиот из первой цитаты – судить вам.

  48

  229