Рецензия на книгу

• 

  Аноним29 июня 2013 г.

  Признаться, я не знаю, как об этой книге говорить.
  Есть у меня в устройстве, которое я использую для чтения, такая штука: когда попадается запоминающаяся фраза, можно сделать на ней электронную закладку, и на бегунке, показывающем, сколько прочитано, остаётся маленькая красная чёрточка-засечка. Так вот, в самом-самом начале у меня их не было, к концу первой главы они стали появляться, а потом до определённого момента по низу экрана стала тянуться почти сплошная красная полоса. Потом засечек становилось всё меньше и меньше. Только не потому, что убавилось количество выделенных цитат. А просто стало невозможно отметить всё. Потому что всё ценное, что здесь есть, - не процитируешь. Это невозможно - оно же в каждой строчке. Невозможно разбить это на отдельные фразы или пересказать.
  Я не знаю, художественная это литература или как. Если подумать, все эти определения, жанры - это ведь тоже часто такой ярлык, который вешают на книгу. А здесь очень много именно об этом. Не только и не столько о шизофрении и лечении. А об отношении и в частности - о ярлыках. "Больной", "сумасшедший", "глупая девочка-подросток, пытающаяся привлечь к себе внимание"... Их очень много, я, боюсь, хорошо знаю их место и в своей жизни. "Ты это не сможешь, потому что ты - ..." Дальше можно подставить нужное. И какая разница, связано это "нужное" с физическим здоровьем, психическим, или с социальным положением, или с возрастом... Кто-то точно говорил в отзывах, что это не столько "книга для психологов и иже с ними" - это книга и для родителей, которые должны не забывать, что их дети - это тоже личности. Неважно, больные они или здоровые. Для них нет общих правил, систем и методов. Они люди, которым бывает больно и которых очень легко задеть и унизить.
  А потом как-то думаешь - да и не только детей это касается, в общем-то. Хотя их, наверное, всё-таки в особенности.
  Не хочется проводить никаких параллелей, но, сколько бы Арнхильд ни говорила, что её история - это только её история, и для других всё может складываться совсем иначе, я не могу не отмечать, о каких близких мне вещах она пишет. О том, как хочется быть нужным и полезным; о том, как хочется, чтобы тебе доверяли; о непомерных требованиях к себе; о том, как почему-то принято принижать чужие чувства, считая душевную боль капризом, прихотью и средством для того, чтобы добиться желаемого. Люди, очнитесь. Мы вообще-то существа общественные. Мы друг другу нужны не только затем, чтобы прокормить ближнего или дать ему денег в случае нужды - гораздо чаще очень многие мечтают просто о паре добрых слов.
  Сколько она говорит о том, что люди нуждаются друг в друге. Сколько отмечает, что, не попадись ей действительно хорошие, знающие, добрые и терпеливые люди, она не справилась бы ни с чем, как бы ни собирала волю в кулак. И она больше всего рассказывает совсем не о тех, кто подбирал ей лекарства и выстраивал режим - она вспоминает тех, кто говорил с ней, возвращал ей веру в себя, извинился перед ней, когда это было единственно верным выходом, и даже иногда нарушал установленные свыше правила. И - кто выходил за рамки ярлыков, симптомов и предписаний. А ведь это было самым главным.
  Как же там?.. О том, что главное - это не система, а люди. И даже если система порочна и неправильна, то люди и их любовь сумеет найти способ, чтобы пробиться сквозь эту систему и оказать помощь, когда она нужна. Люди - это всегда главное.
  Сколько там сказано о творчестве. Вообще меня приятно удивило, если можно тут так говорить, насколько художественно и образно Арнхильд говорит. Вроде бы просто - и при этом она рисует драконов и принцесс, она цитирует старые сказки, и с помощью этого языка всё становится ясно. Как много раз упоминала она, что творчество может спасать от безнадёжности, - и как хорошо я её понимаю. Как помню тот момент, где она рассказывала, как исправила треснувшую чашку, пристроив на неё глиняные фигурки двух кошек - и как в итоге изначально разбитое получилось даже ещё лучше... как она рассказывала о том, что смогла выразить в своих рисунках; какое отчаяние пришло к ней, когда она не осознавала, что с ней происходит и почему любимые виды творчества больше не удаются ей...
  Да разве тут перескажешь? Я ещё много хотела сказать, кажется. Как здорово, что у Арнхильд такая семья. Как хорошо, что сбылась её мечта, и другим она теперь может оказать неоценимую помощь. Как... Как я, на самом деле, хочу, чтобы эту книгу прочитали все. Наверное, я уже не верю, что тех, кто действительно чёрств, она может расшевелить и заставить задуматься - они могут посмеяться и сказать, что просто надо быть сильнее и не зависеть от других. Только не хочу я их слушать. Я просто повторю ещё раз - читать, кому угодно, как напоминание, как попытку объяснить то, что, может быть, прежде не понимали. И будь что будет. Может, от этого кому-нибудь когда-то станет лучше.

  8

  34