Рецензия на книгу

• 

  Аноним21 июня 2013 г.

  Питер Хёг так тщательно скрывает свою биографию, напускает вокруг себя туману, иногда даже пропадает на десяток лет из поля зрения книголюбов, молчит, молчит, молчит, но при этом пишет "Условно пригодных", которые обезоруживают откровенностью и возбуждают недоверие. В самом деле, сложно поверить во всю эту историю, я только к концу поняла, что он действительно пишет про самого себя, а не про какого-то отвлечённого Питера-сироту, который по имени-то упоминается всего пару раз. Но нет, биография подтверждает: этот роман действительно автобиографический, значит, это Питеру Хёгу выбивали зубы, засовывали голову в унитаз, справив туда нужду (и это воспитатели!), его насиловали, над ним проводили опыты по изучению жестокости в попытках интегрировать в нормальное общество социально покалеченных людей. Смог ли он когда-нибудь в него войти, как полноценный член? Нет, так и не смог, хотя умудрился стать знаменитым писателем и оставить далеко позади эти ужасные приговоры и оценки, толкающие его в группу почти слабоумных детей.

  Мы привыкли думать, что в Скандинавии красиво, чудесно и спокойно. Так-то оно так, но пресловутое спокойствие достигается страшными методами. Трудно поверить, что всего в 70-х годах прошлого века подобные вещи творились в датском интернате. А ведь это даже элитный интернат, где словно овощи выращиваются лучшие члены общества. А в чём опыт? В том, что к этим будущим сливкам, усердно взбиваемым кулаками и скукой, подмешиваются подгнившие выродки, тупиковое звено эволюции – агрессивные и даже опасные элементы. Путём строгого контроля администрация интерната пытается социализировать их, но при этом она думает вовсе не о детях. А дети – вот они – со своими мыслями и страхами, со своими признанными слабыми умами, которые хотят доскрестись до истины, что происходит, и выползти из этих пут, которыми их так тщательно обернули. И вот Хёг исследует время с самого детства. Что он нам говорит? Что не может исцелиться по волшебству юный цветочек, втоптанный в грязь грубым башмаком. Если он вырастет, то он будет кривой и уродливый, но и так можно жить. А пытаться выпрямить его силой – значит, делать только хуже. Кто вообще сказал, что все люди должны быть одинаково славными, ходить в ногу, причесываться под одну гребёнку и жить по одним и тем же часам? Чем больше читаешь скандинавских авторов-"социальщиков", тем острее понимаешь, что относительное благополучие в стране приводит к тому, что общество гниёт изнутри "втихую". Какой ад творится в белокурых головах этих спокойных северных ребят! Что они творят друг с другом!

  Очень интересно, действительно ли Хёг переживал тот галлюцинаторный опыт, который описывает. Вполне возможно, что да. А вот последняя часть романа немного "не в жилу". Она ценна сама по себе, как полуфилософское эссе, однако напрочь сбивает только-только раздувшееся пламя интереса к сюжету и событиям. Может быть, с неё надо было начать. Может быть, её стоило дать приложением. А так она разбавляет роман до "общей температуры по больнице", когда среднестатистическое повествование получается тухловатым. Конечно, никакого среднестатистического повествования не существует, я имею в виду, что склейка двух совершенно разноплановых произведений, пусть и на общую тематику "время", получилась слишком грубой.

  Всё это было неожиданно, вялотекуще, мучительно, но местами интересно.

  60

  467