Рецензия на книгу

• 

  Аноним25 мая 2013 г.

  Как хорошо, что есть ридер! Не буду я эту книгу перечитывать, хоть и великолепным языком она написана. Ну, а теперь уж скажу все, что думаю.

  Пра и Болетта, я обвиняю сегодня вас! В первую очередь обвиняю в том, что вы трусливо закрыли глаза на беду, столь явно случившуюся с Верой на чердаке. Вы, горделиво презревшие перешептывания и осуждающие взгляды жителей города! Вы, с достоинством воспитывающие дочерей без отца! Что помешало вам, таким нежным и любящим, увидеть надругательство над растерзанным телом дочки и внучки? Почему вы позволили девочке замкнуться в своей беде? И почему она должна была вам подыгрывать в вашем лицедействе и имитировать месячные, старательно протыкая ножницами свой, молчаливо застывший в горе язык? Как вы могли отвернуться от нее в эти дни и, попивая «Малагу», осуждать Гамсуна и стараться быть как все!

  И не правда, что время лечит.

  
  Оно лишь превращает раны в неприглядные рубцы.

  Я уверена, что рубцы не были бы столь уродливы, заговори вы о насилии в первые же минуты возвращения истерзанной девочки в дом.

  Да, время не лечит. Оно позволяет подобрать надежные замки к очередной комнате нашей памяти. Столь надежные, что мы не можем увидеть в претенденте на руку и сердце того, кто был причиной нашей беды.

  Я вернусь к обвинениям. Пра и Болетта, вы, старательно сохранявшие письмо мужа и отца, почему помешали Барнуму быть счастливым? Его комплексы и пристрастия – чья в их формировании вина? Не вы ли старательно жалели Фреда, заталкивая младшего в тень брата, рожденного в результате насилия. Кто в конечном итоге оказался победителем и проигравшим? Кто из них получеловек, полубрат? Мне кажется, вашими стараниями оба оказались с приставкой «полу». Не потому что их мало любили. А потому, что слишком много драгоценного было скормлено монстру под названием «общественное мнение».
  
  Вы забыли главное, к чему маленький Барнум пришел в первые же годы своего взросления:
  

  
  нет в мире ничего идеального, всё всегда с изъяном, в счастье, радости, красоте непременно или таится подвох, или чего-то для безупречной полноты не хватает, а всеобъемлюща одна лишь бесполезная мысль о невозможности совершенства.

  
  Так почему же мы не можем лишний раз оказаться рядом с самым родным человеком и, просто улыбаясь, его обнять и поцеловать. Это не нормально, уходить навсегда из дома, не попрощавшись. И не Фред в этом виноват, а вы с вашим всегдашним полумолчанием.
  

  
  Сколько же у нас лиц, мы все время надеваем новое, мы таскаем с собой столько лиц и имен, сколько можем унести.

  Вы запутались в масках, и ваши дети видели только вежливость и полное соответствие нормам этикета. Вы и Веру тому же смогли обучить. Насилие, возможно, было забыто, но получили ли мальчики то, что называется домашним теплом? Каждая из вас замыкалась в собственной боли, каждая для себя находила спасательный круг выживания в ней. Но не мальчики.

  
  Можем ли мы чувствовать чужую боль? Можем. Я вот ясно почувствовал, как упала Болетта. Что я чувствовал, когда избивали Фреда? И не заразна ли боль? Сколько страданий друг дружки мы можем вынести?

  
  Так вот, я лучше уж на этом остановлюсь. Но, если бы кто знал, как же мне хотелось всю неделю чтения этой книги одного: медленно и без наркоза, очень тупыми ножницами кастрировать этих гадов, спокойно живущих среди нас и столь же спокойно насилующих беззащитных девчонок.

  Это не жестокость во мне говорит, а безнадежность. Потому что книга эта – реальнее не бывает. Семей с изломанными судьбами в мире очень даже много, просто не всегда мы хотим видеть их горе. А вдруг, чужая боль и на самом деле окажется заразной...

  85

  730