Рецензия на книгу

• 

  oxidental16 февраля 2022 г.

  НА ЗАПАДЕ БЕЗДАРЬ? А У НАС ГЕНИЙ!

  Редкостное занудство — роман Теодора Драйзера «Сестра Керри». Такое чувство, что автор задался целью проследить дурную бесконечность по принципу «У попа была собака...». Герои восхищаются новым городом, ищут работу, знакомятся, влюбляются, женятся, расстаются, переезжают в новый город, побольше и получше, ищут работу, знакомятся. Англосаксонского ума и повествовательной занимательности здесь ровно ноль. Это отчасти даже смахивает на «Обломова», только вариант болезни иной. Я знал, что Драйзер по происхождению немец, так что было занятно, до какой степени немецкая пунктуальность и последовательность, дисциплина, педантизм, бескрылый бытовизм, совершенное немецкое неумение строить какой бы то ни было сюжет, замененное рассуждательством и умствованием (присмотритесь к тому же Томасу Манну или Гессе), безвольное неотрывное следование за повседневностью и зазнайство (а немцы очень гоношистый народ), положенные на американскую почву, достигнут воздействия и увенчаются успехом. Драйзер пишет зачастую как в Литинституте даже не рекомендуют: событие описывается, потом обсуждается за обедом, потом, распределенное по персонажам, опять обсуждается, - словом, сон во сне, при позиционной стабильности бесконечное дежавю. Циклотимия какая-то немецкая, а когда я увидел портрет Драйзера, набыченного, надутого и упрямого, по всему видать, человека, то сообразил без психиатра, что писатель и в жизни такой, и на деле значительно спятил. Судя по стилистике, в которой еще нет обзорности и гигантоманной риторичности (щас шапками всех закидаю!), «Сестра Керри» его первый роман: писатель еще волочился вслед за фактами, это потом уже он их просто обзирал. Так что тот факт, что в Америке его считают второстепенным автором, я бы и оспаривать не стал. Это у нас в России он первостепенный, равно как Бредбери среди фантастов. Знаете, какой тираж издания? 2 миллиона 800 тысяч экземпляров! То есть, бездарнейшая с художественной стороны штука — огромаднейшим тиражом. Бред бери! Бери бред, сволочь, это лучший фантаст. Книгоиздатели у нас странные люди: как и у простонародья, у них что потолще, то и значительнее. Это как среди сенаторов: толстый, степенный? - почет и уважуха. Такому тиражу усматриваю только одно оправдание: через пару лет у нас у самих, как в Америке, начался кризис, безработица, свободные связи без обязательств, бедность и социальный дисбаланс, - так что «Сестра Керри» был заблаговременный проект: а вот у нас ныне то же начнется, как в Америке сто лет назад. (А мы, братцы, вот ровнехонько на сто лет отстаем, и ныне, после того как свою войну с Мексикой затеяли и в ней завязли, стремительно приближаемся, под руководством президента Путина, к своей Великой экономической депрессии).

  Керри совсем пустая бабенка, сознательная содержанка, но зато, конечно, женственная и нежная, в отличие от наших русских баб, и мужчины на нее западают, и ссорятся из-за нее, и умыкают друг у друга. В сценах, где юная провинциалка не хочет работать на фабрике на конвейере и жить у скупой и озабоченной родни, я даже себя вспомнил, как мальчишкой ящики сколачивал в оптовой социалистической фирме, и потом этот свой беспрерывный поиск занятия и чтобы не задаром, это безотрадное предложение услуг государству у меня началось уже в цветущем возрасте и с двумя высшими образованиями. Иначе говоря, я узнал себя и в юной провинциалке Керри, приживалке у родни, и во втором ее муже Герствуде, который свое дело закрыл и покатился по наклонной. Что ты не нужен никому в обществе без денег и положения — это-то как раз написано неплохо у Драйзера. Но все же хорошая сцена во всем романе только одна — это когда француз Друэ (собственно, офранцуженное немецкое имя Дризер) щедро и бескорыстно помогает бездомной и голодной Керри. Чистая сцена и очень гуманная. Но ведь это и всё в огромном романе на 26 авторских листов. Но Керри дамочка безвольная, хитрая, уходит к тому, кто больше предложит, хотя вести хозяйство и принадлежать своему мужчине все же умеет.

  В романе нет ни одной сцены в природе. Поражает и раздражает это постоянное стремление героев принарядиться и выглядеть, подняться хоть на ступеньку в иерархии, чтобы блистать на Бродвее и в театрах. Как вы знаете, это потом станет генеральной темой Драйзера — показуха в обществе, представительство в верхах. Они до полного унижения социально вымуштрованы, показушны, зависимы и созависимы, беспомощны вне круга социума. «Какая же это критика капитализма? - недоумеваю я всю дорогу, пока читаю. - Это и у нас теперь так. Возьмите москвичей — петербуржцев: все так друг друга и толкают в в е р ь х ь, на рождественскую елку в Кремль. Какой социальный лифт? Ручками своими, связями коррупционными. Тьфу, пакость! Да я лучше, как анархист, радикал и маргинал, голый пойду в рощу с подругой, как изображено на какой-то пасторальной картине у Борисова-Мусатова, на дудочке играя, на свирели, в сопровождении овечек и пастушки, тоже голой. Идите вы с вашим обществом и вообще с цивилизацией, полоумные!»

  Одно и то же! Одно и то же! Одно и то же! «Измарает и снова начинает», как говорила моя матушка. Через 50 страниц та же сцена с вариациями. Циклотимик идет по циклу и циклично тимы описывает. 2800000 экз. тираж. Это надо бы к О*Шеннону - тот не стесняясь просит циклодолу в своих ироник поэтри. Ребята, у нас больная страна; во всяком случае, она была больной в 1986 году, перед перестройкой, когда издан роман. Да лучше бы вы, господа издатели, сто раз по 10 тысяч экз. издали роман Алексея ИВИНА «Пособие для умалишенных»: он и тоньше, всего 17 листов, и прямо про идиотов, с оговоренными в предисловии бредом и галлюцинациями, а не про обыденную жизнь мелких буржуа стилем прилежного немецкого школьника. В моих Правилах черным по белому записано: «Не покупать немецкую прозу», потому что, опытный читарь, я знаю, что у них увлекательно пишут только Карл Май и Шульц (про индейцев), а также Штифтер и Гофман - свои сказочки. И всё. А остальное — беспредельное умствование на пустоте. И вот посмотрите, что получилось у немца на американской подоснове: шесть месяцев держать в Кащенке и не выпускать, ни на волю, ни на бумаге.

  Извини. Тедди. Говно ты написал без всякого художественного отбора, и правильно тебя ругали американские критики.

  2

  255