Рецензия на книгу
Три товарища
Эрих Мария Ремарк
Аноним4 апреля 2013 г.Johann Sebastian Bach; Partita No.1 BWV 1002 - I Allemanda
Удивляюсь, до чего же лицо Ремарка кажется мне знакомым и родным. В его глазах столько любви и страдания, сколько вообще может быть присуще человеку; и мыслится невероятным, что вот он смотрит на тебя с фотографии, - ты видишь, как в его взгляде теплится что-то знакомое тебе, почти необъяснимое - а его самого уже давно нет.
Эта книга стала для меня такой печальной мелодией. Возможно, если бы я прочитала ее в другое время, у меня лопнуло бы сердце от горя. Но на этот раз всё было не так.
Я вижу Роберта Локампа, опустошенного войной; везде он чувствует себя лишним; после пережитого он не знает, зачем живет и кто он есть. Каждый день - новая горькая попытка пристроить себя в окружающую пустоту, и единственное, что поддерживает его, не дает ему рухнуть в пропасть отчаяния, это плечо верного товарища. Точнее, товарищей.С появлением Пат Робби обретает смысл жизни. Неважно, что на его пути встретятся много трудностей. Здесь и сейчас, в безумной пучине горя, есть человек, который любит тебя. И каждое мгновение рядом с ним бесценно.
Что по сравнению с этим горечь утраты? Неужели она сильнее тоски по тому, как ты мог прожить свою жизнь, но не прожил? Что больнее: прикоснуться на секунду к чему-то действительно прекрасному и светлому и постоянно предаваться воспоминаниям об этом или, как цветок, неосознанно тянуться к солнечному свету весь свой век и мучиться, оттого что не можешь вовсе выдрать корни из бренной земли?
Я не знаю. В этой книге меня поразили не любовь, не одиночество и даже не смерть. Меня поразили три товарища, которые были слишком большим, чтобы называться просто друзьями.
Три солдата, бредущих под обстрелом вражеских орудий, поддерживающих друг друга, чтобы не упасть от ранений.
Кестер и Ленц, которые скорее погибнут, чем оставят тебя на поле брани.- Послушай, Отто, - сказал я, - если б тебе предложили начать жить сначала, ты бы согласился?
- И чтоб все осталось так, как было?
- Да.
- Нет, - сказал Кестер.
- Я бы тоже не согласился, - сказал я.
Но только ради этого стоило бы жить.
1886