Рецензия на книгу

• 

  oxidental1 апреля 2013 г.

  Кукла

  Болеслав Прус, Кукла: Роман/ пер. с польского Н. Модзалевской. – М.: ИХЛ, 1986. – 558 с.

  Кто любит чтение ради чтения, может рискнуть и прочесть эту Lalku. Но странный все-таки роман: вдвое толще «Декамерона», а действия ровно никакого, занимательности нет вовсе, сюжет буксует вокруг одного статичного положения: богатый галантерейный купчик (у него прибыльный магазин) влюблен в разорившуюся неприступную красавицу-аристократку и совершает ради нее множество различных безумств. Он оплачивает ее расходы и ее отца, занимается широкой филантропией, едет на Балканскую войну, в Париж и через Крым в Индию, летает на воздушном шаре, стреляется на дуэли, ложится на рельсы, как Анна Каренина, ревнует свою зазнобу, даже не притронувшись к ней ни разу, и наконец, упустив свою добычу, подрывается где-то в горах, испытывая некие гремучие смеси, увлеченный идеей выплавки сверхлегкого металла. Вы скажете, что это ведь всё поступки, движители сюжета? Да нет же: это приправа к блюду. Герой ходит вокруг своей красавицы, окруженной воздыхателями, как кот вокруг закрытых сливок, и не подвигается ни на шаг. Дневник его старого приказчика Жецкого, посвященный делам галантерейного магазина, закупкам и поставкам, воспоминаниям и самому пану Вокульскому, влюбленному коммерсанту, только усугубляют неподвижность текста.

  По общему мнению, пан Вокульский даже не романтик, а влюбленный идиот. Кажется, что изображено платоническое чувство, но я бы назвал это «феномен сексуальной робости». Никто не запрещает смотреть на женщину как на богиню, как на императрицу, поклоняться ей, но если ты при этом пытаешься ее купить, завалить подарками и подношениями, ревнуешь к кузенам, гневаешься и страдаешь, но тебе даже в голову не приходить жениться на ней, - это уже патология. Это даже не комплексы разжиревшей буржуазии по отношению к дворянству. Так любить женщину – своеобразное донкихотство. Вместе с тем здесь много из того круга взаимоотношений, какой устанавливается между покровителем и его протеже: чем больше делаешь для кого-то, тем требовательнее и капризнее к нему становишься.

  Часто бывает, что когда писатель берется изобразить женский характер, но при этом не очень-то его понимает, роман получается толстенный и неоправданно утомительный (как в случае той же «Анны Карениной»). После стольких диалогов и сообщений характер Изабеллы Ленцкой, «Куклы», так и остается тайной. Женихи от нее один за другим отваливаются, а она ведь даже не холодная, не в светских условностях запуталась, а просто со-зависима от всех, так что, в конце концов, просватана за старика, который внезапно умирает.

  В романе много чудаков, целая галерея, один придурковатее другого, так что по временам думаешь: вот, прав же оказался Достоевский, изображая поляков вспыльчивыми, гоношистыми и беспутными. Изобретатели, медики, игроки и шарлатаны, ученые, бухгалтеры и путешественники. В конце концов, значительная часть денег по завещанию влюбленного филантропа достается Охоцкому, кузену Куклы, который постоянно носится с каким-нибудь новым проектом, призванным облагодетельствовать человечество.

  И еще странность: ни в каком другом романе, в том числе сочинителей - евреев, я не читал стольких суждений о евреях. Оно и понятно: предмет-то изображения – торговля. Из диалогов персонажей так и кажется, что автор – скрытый антисемит (потому что суждения зачастую резкие), но евреи везде выведены только как безобидные чудаки, оригиналы и шуты (вроде того, который пишет диссертацию о сравнительной толщине волос у представителей различных рас). Самый магазин достается еврею Шлангбауму, так что мы теперь спокойны за деньги чокнутого купца Вокульского: они в надежных руках опытного коммерсанта.

  Вот такой любопытный, длинный и неподвижный, как заставка, роман критического реалиста. Заметны следы воздействия Л.Н. Толстого и Э. Золя. Барышня Изабелла Ленцкая, все еще рискуя остаться незамужней, отваливает с поклонниками в Париж. Не знаю: я бы сильно ужал роман за счет лишних, повторяющихся разговоров, но критические реалисты, как мы знаем из истории литературы, любили давать широкую, развернутую картину, панорамировали изображение. Так что читайте из простой любознательности. (Говорят, есть одноименный фильм; я не смотрел).

  Алексей ИВИН

  8

  202