Рецензия на книгу

• 

  Zatv28 марта 2013 г.

  Какое-то двойственное впечатление остается после прочтения романа Моэма. Прежде всего, не очень понятно о ком он написан. О художнике-человеке или художнике-творце?
  По моему глубокому убеждению, писатель должен знать, о чем он пишет. Но Моэм на первых же страница признается, что он ничего не понимает в живописи. Его восторженные описания ничего не говорят о сути картин Гогена, который и послужил прототипом главного героя романа – Чарлза Стрикленда.
  Выскажу крамольную мысль. Это роман даже не о художнике. На место Стрикленда можно было бы поставить, к примеру, натуралиста, одержимого идеей найти новый вид бабочек в лесах Амазонии. В тексте нет ни слова как Гоген создавал свои картины и в чем их главное отличие от современной ему живописи.
  И здесь явно напрашиваются параллели с «Башней из черного дерева» Дж.Фаулза. В своей повести тот не только создал прекрасный портрет Генри Бресли, в чем-то похожего на героя Моэма, но и сумел доходчиво объяснить суть его живописных приемов. В сцене в мастерской, когда Дэвид смотрит на эскизы к новой картине пожилого художника, Фаулз, как бы, берет за руку неопытного читателя, говоря: «Вот же – смотрите!». Вот оно – открытие. Вот то, что ставит Бресли в один ряд с великими. И без этого объяснения остались бы только моэмовские восторги, воспринимаемые как очередная пара абзацев в длинном повествовании.
  Любая внесюжетная живопись – это искусство для искусства. Ведь 99% смотрящих на картину видят в ней только сюжет и, ежели оный отсутствует, то большая часть восхищения определяется, если не стадным инстинктом, то ценой полотна. И должны пройти десятки «преломлений» прежде чем «чистое» искусство доберется до уровня обывателя. Моэм блестяще это проиллюстрировал на последних страницах романа. Жена Стрикленда не догадывается, что новой гаммой обоев в своей гостиной она обязана творчеству своего мужа.
  
  Кратко перечислим основные вехи жизненного пути прототипа Стрикленда.
  До семи лет Поль Гоген (род. в 1848 году) жил в Перу среди буйства красок экзотической природы, что несомненно наложило отпечаток на всю его последующую жизнь. Не поступив в Мореходное училище, он в 17 лет нанимается «курсантом» на торговые суда, за шесть лет побывав почти во всех уголках мира. Возвратившись в 1872 году в Париж Гоген находит работу биржевого брокера, а в следующем - женится на молодой датчанке Мэтте-Софи Гад. Доходы позволяют ему заняться коллекционированием импрессионистов, что, по всей видимости, и пробудило интерес к живописи. Начав с написания пейзажей, он постепенно переходит к более сложным композициям, даже участвуя в художественных выставках.
  За десять лет брака у четы Гогенов родилось пятеро детей и, вроде бы, ничего не предвещало катаклизмов в их жизни, но в 1885 году Поль неожиданно решает полностью посвятить себя живописи и уезжает от семьи в Париж.
  Далее начинаются скитания между Парижем, Понт-Авене (Бретань), островом Мартиника, Панамой, Арле (у Ван Гога)… Первая поездка на Таити (1891 год), но через год из-за болезни возвращение во Францию. Наконец, Гоген окончательно уезжает в Океанию, берет себе в жены молодую таитянку, заболевает проказой, впадает в депрессию, приведшую к попытке самоубийства, пока в 1903 году его не настигает смерть.
  
  А теперь посмотрим, кого нам преподносит Моэм. Какого-то аморального типа, получившего в силу своей гениальности полную индульгенцию за совершаемые поступки.

  Дальше...

  Лично для меня все это выглядит не очень убедительным. Моэм так и не смог ответить на главный вопрос: «Почему?». Почему Гоген, так же как и до него Ван Гог, отказывается от явного благополучия, предпочитая занятие, которое уж точно не принесет никаких жизненных дивидендов? Почему, работая в «стол», он с завидным упорством продолжает идти по выбранному пути?
  По-моему, у такой целеустремленности есть только одно объяснение - внутренняя неудовлетворенность. По всей видимости, постоянная работа над собой настолько увеличила внутреннюю сложность Гогена, что в качестве ее компенсации могла выступать только полная отдача самовыражению. И еще, конечно, вера, что ты можешь создать то, что никто не делал до тебя. Вера, что любой духовный эксклюзив рано или поздно будет востребован.
  В романе об этом нет ни слова.
  
  Если отрешиться от ореола славы Моэма, то перед нами явно «коммерческое» произведение. И я, к сожалению, не вижу в нем ничего кроме желания заработать денег на «горячей» в то время теме.
  Любой хоть немного разбирающийся в живописи поймет, если бы Стрикленд вел в Марселе приписываемую ему Моэмом жизнь, он сразу бы кончился как художник. Живописец, подобно хирургу, не может заниматься тяжелым физическим трудом и жить впроголодь. Потеря чувствительности пальцев, невозможность в течение нескольких часов твердо держать кисть, фактически, обозначает профнепригодность.
  Ван Гог, попавший в сходное положение, предпочел добровольно лечь в психиатрическую больницу, обговорив право свободы перемещений и занятий живописью. (К слову, именно в больнице он создал лучшие свои картины).
  
  Так о чем же этот роман? Или о ком? На мой взгляд, о неком выдуманном герое, который, по мнению Моэма, является художником.
  Я бы поставил три звезды, но прекрасные диалоги, в общем-то, вытягивающие все повествование, вполне заслуживают дополнительной оценки.

  P.S. В разделе «Истории» помещена в качестве дополнения «История жизни Ван Гога». Прочитав ее можно понять, что имел ввиду Уильям Эшенден, от имени которого и ведется повествование, бросая в лицо Стрикленду: «Вы встречаете женщину вульгарную, низкопробную, полуживотное, в которой воплощен весь ужас пола и бросаетесь на нее, как дикий зверь». :)

  33

  195