Рецензия на книгу

• 

  Аноним28 марта 2013 г.

  Прозу Максима Кантора вряд ли назовешь беллетристикой в том самом, привычном для нас, понимании. Впрочем, и художественной прозой в общепринятом понимании я бы тоже это не назвала. Философская публицистика с налетом сатиры, порой довольно беспощадной и весьма жесткой. В сборнике "Совок и веник", пожалуй, такой беспощадности меньше. Мне так показалось, когда взялась за "Учебник рисования". И странно: при том, что "много букв" (двухтомник "Учебник рисования и впрямь огромен), быстро пролистать текст, пропустить размышления-отступления, как порой бывает, не хочется. И не получается. Может быть, дело в "прекрасном русском языке" и т.п. и т.п.? Не думаю – красоты языка тут ни при чем. Лично я, читая его тексты, напрочь забываю о языке. Помню, когда я читала Прилепина, которого кто-то умудрился назвать "живым классиком", и стиль, и язык его, и пафос мне не очень-то нравились. И автор большого доверия не вызывал. Ну да, наверное, неплох, не спорю. Но не верю. А у Кантора – не до этого. И тексты его вызывают доверие. Ты просто читаешь, смотришь на происходящее в перспективе, сверху вниз, как на пространство с высоченной горы, и думаешь – о стране, о себе, если угодно, смыслах твоей жизни, что удалось, что не удалось или удастся ли сделать. Не в бытовом, разумеется, смысле. С автором можно спорить, не соглашаться – с моими 90-ми годами я бы не стала так жестоко расправляться, как он, мне они запомнились другими моментами – но читать его не скучно, несмотря на объемы. В отличие, кстати, от того же Прилепина.
  Почему я привязалась к этому сравнению с Прилепиным? Да просто потому, что он на слуху, а имя Максима Кантора, увы, отнюдь не столь популярно, хотя и как личность он намного интереснее, разностороннее и богаче. Ну еще бы – выходец из такой семьи!
  Читая "Учебник рисования", предполагаю, что, когда он был издан, Кантору наверняка пришлось несладко – московская богема, образы и портреты которой представлены в романе с холодной беспощадностью, уж точно потопталась от души! Хотя, думаю, ему, с его мудростью, это по барабану : ). Теперь, глядя назад, в 90-е, на всплеск того самого авангарда, перформансов и прочего, о чем пишет Кантор, помню и свой восторг от волны выставок современного искусства, свободы слова и прочих вдруг открывшихся возможностей. Теперь – да, смотрю на это спокойнее. Все же художники, с которыми я впервые столкнулась в конце 80-х, работая над дипломом, были не такими яркими бездельниками, бездарями и профанаторами, как в романе Кантора, а очень славными людьми. Или, возможно, тогда я так думала. Иных сейчас уж нет, а другие – кто знает, где они!
  Опять же, когда пересеклась с новой богемой, уже живя в другом городе, тоже думала, что ребята из модной тогда авангардной творческой группы очень славные. Время показало, что прав скорее Кантор – очень немногие из них действительно хотели служить искусству. В основном же они решали сугубо свои, личные задачи. И некоторые – именно те, что казались самыми талантливыми и непримиримыми – сделали это весьма успешно: политика, бизнес, власть над людьми, хамство и безнаказанность…
  И, снова обращаясь к "Учебнику рисования", скажу, что автор плюс ко всему увлекательно пишет просто об искусстве – о грунтовании холстов, о стилях художников… Проведу параллель на сей раз с "Дзен и искусство ухода за мотоциклом" Пирсига, некогда покорившую меня. От описаний буквального бытового ухода за этим самым мотоциклом – как нужно заливать бензин, чистить его детали и прочее – невозможно было оторваться. Мне, человеку, никогда не водившему мотоцикл. Тоже происходит и с размышлениями Кантора об искусстве. А все потому, что у Пирсига речь совсем не о мотоцикле, как и у Кантора – совсем не об искусстве. Ну, или далеко не только об искусстве.
  Что ж, продолжим чтение – "Учебник рисования" ждет меня.

  11

  858