Рецензия на книгу

• 

  AnaRayne5 декабря 2021 г.

  Этот роман мне посоветовали как историю о творческом человеке – художнике, который создаёт необычные картины и за них не понят, отвергаем обществом. Я хотела прочитать книгу о сложном пути такого человека, его исканиях, идеях, мучительных попытках достичь цели… я сама пишу много лет, мне такие вещи очень интересны. И по первым страницам «Луна и грош» выглядел именно так. Но довольно быстро оказалось, что роман вообще о другом.

  А о чём же он, собственно говоря? Не так уж просто определить. Не о творчестве точно – его-то в книге было совсем мало, ведь некий писатель, рассказчик, знал Чарлза Стрикленда не близко и почти ничего не смог сказать о том, как тот писал свои картины и что вкладывал в них, почему в сорок лет внезапно решил оставить прежнюю жизнь и заняться живописью. Его великие полотна тоже почти не описываются – рассказчик нам говорит, что они так гениальны, так великолепны и не похожи на картины других художников, что описать их просто невозможно. Творчество Стрикленда для этого человека, да и почти для всех, кто видел его, по началу выглядело как «дурацкий, непонятный фарс», и лично для меня оно таким и осталось. Почему Стрикленд – гений? Никто не знает, никто не может объяснить, но его картины говорят о чём-то важном и в них есть какая-то нераскрытая тайна. Да, очень хочется такому верить. Не добавляет веры в гениальность и то, что о ней стали кричать все вокруг уже после того, как Стрикленда объявили гением. Вероятно, многие так и считали его картины бестолковой мазнёй, но, может, не потому, что настолько узколобые, необразованные, непродвинутые и ничего не понимают в искусстве, а потому, что картины и правда бестолковая мазня?

  Мне нравятся истории о людях, которые смотрят на мир иначе, чем большинство, хотят вырваться из рамок, где им тесно, сбросить навязанные им роли, и найти собственный путь. Если таким людям хватает смелости жить по-своему – я могу их только уважать. Но не в том случае, если такой человек – сволочь. Просто наглая, грубая, неблагодарная сволочь, которая ведёт себя с другими людьми абсолютно по-хамски, даже в обычных повседневных ситуациях, и без единого движения совести ломает их жизни. Допустим, ситуация с Бланш не так однозначна – она всё же сама, прекрасно осознавая последствия, ушла к Стрикленду от мужа, но, если женщина так опротивела тебе, почему нельзя разойтись с ней спокойно, проявить минимальное уважение к той, которая о тебе заботилась? Почему нельзя попросту не вступать в отношения с женщинами, если заранее знаешь, что не полюбишь, а измучаешь и даже доведёшь до самоубийства? Но у Стрикленда, понимаете ли, инстинкты низменные просыпаются, от творчества отвлекают, удовлетворять их нужно. Бланш была удобным предметом для этого. Предмет посмел подать голос и заявить о своих желаниях – всё, на помойку его. А жена, которая ничего плохого ему не сделала? Весь её «грех» в том, что она всего лишь человек иного склада и не понимала стремлений мужа. А Струве? Он не просто помогал Стрикленду, он его буквально от смерти спас, потратив силы, деньги, время – и чем же Стрикленд ему отплатил? Люди дают ему взаймы денег, кормят за свой счёт, пускают в свой дом, а он им в ответ либо хамство и пренебрежение, либо ледяное безразличие. Раз уж Стрикленд весь такой независимый, сам себя отрезавший от общества, так что же он не ушёл в какую-нибудь пещеру, чтобы жить там в одиночестве? Разрушай собственную жизнь, если так хочется, живи в соответствии со своими взглядами, но другие люди-то здесь при чём? Ответ очевиден: без этих людей, которых так ненавидит, он не смог бы ничего. Не только картин бы не написал – просто умер бы от голода, ведь он так высокомерно презирает комфорт и материальные блага, да-да, конечно.

  Отвратительный человек. И даже к концу, когда его характер – самую малость – смягчился, когда он заболел и создал свой последний шедевр, когда нам объяснили, весьма неясно, впрочем, как тяжело ему приходилось, как мучительно он отыскивал свой путь творца, пытаясь выразить себя в искусстве – моё отношение к Стрикленду не изменилось ничуть. Никакая гениальность не оправдывает такого. Почему человеку, который отличается от других, пускай выдающемуся и даже гениальному, должно быть всё позволено? Почему Струве, которого рассказчик снисходительно называет посредственностью и просто глупым наивным дурачком, достоин жалости и насмешки, а Стрикленд искреннего сочувствия? Наоборот, к финалу романа я потеряла к нему всякий интерес и почувствовала лишь большее омерзение. Ата, которая валяется у него в ногах и умоляет его позволить ей умереть от проказы вместе с ним – ну да, вот такая только женщина и могла его устроить. Та, которая не мешает, внимания не ждёт, детьми и домом молча занимается и по первой прихоти идёт к нему в постель. Мерзко. Просто мерзко и больше ничего.

  К слову о женщинах. Они в этом романе все поголовно либо толстые и уродливые, либо красивые, но истеричные и капризные, а в целом все пустышки, у которых «нет души», и мужчины, конечно, на ступеньку выше их по развитию стоят, женщины так, обслуга и сексуальная игрушка, не более. Не знаю, насколько Моэм вкладывал своё личное отношение к женщинам в эти образы и в рассуждения рассказчика, но мне было противно это читать.

  В итоге самым симпатичным персонажем оказался именно Струве, которого так высмеивал Стрикленд и даже рассказчик, вроде бы его друг, находил смешным – в том числе и в трауре после самоубийства жены. Струве, может, и не отличался гениальностью Стрикленда и вообще не был хоть немного талантливым художником – хотя это, опять же, не объясняется ничем, просто рассказчик его картины считает пошлыми и нелепыми, – но он был хорошим человеком. Добрым, уважающим людей вокруг, нежно и трепетно любящим свою жену. В Струве есть искренность, которой и близко нет у великого Чарлза Стрикленда. И, честно говоря, мне этот гений был глубоко безразличен. Пускай он там сколько угодно стремится к высокому, ищет Правду и Свободу, – ни капли сочувствия он у меня не вызвал. Умер и чёрт бы с ним. «Стрикленд был плохой человек, но и великий тоже» – пишет Моэм. Я бы поменяла эти слова местами. Он был, может, и великий, но такой эгоцентричный и злобный, что – лично на мой взгляд – не стоит никакого внимания.

  Вот, казалось бы, раз Моэм – через своего героя-писателя – решил поведать нам о Чарлзе Стрикленде, он должен именно его жизнь и личность изучать. Но как раз о Стрикленде мы не узнали почти ничего, и большая часть – его отношения с разными людьми, а вовсе не творчество. Зато роман переполнен историями людей, которые знали Стрикленда, и нам подробно расскажут об их занятиях, семьях, характерах, об их прошлом – и непонятно, зачем, если эти истории ровно ничего к образу Стрикленда не добавляют. Если герой – писатель, зачем он наполняет свою книгу столькими ненужными деталями? Не понравилось это. Понравилась сама идея с книгой – как Моэм создаёт впечатление, что Чарлз Стрикленд на самом деле существовал, например, ссылками на другие книги, якобы написанные о нём. Интересный приём, встречалась с ним раньше в «Докторе Стрендже и мистере Норрелле» Сюзанны Кларк, эффект погружения получается сильный. Ещё у Моэма хорошо вышло перевернуть с ног на голову первое впечатление о Стрикленде – вот он скучный, ничем не примечательный биржевой маклер, а потом раз и уже человек с необычными идеями и взглядами на живопись. Моэм пишет красивым языком, который мне очень легко было воспринимать (удивилась, что в некоторых историях его называют устаревшим и тяжеловесным – по сравнению с другими классиками даже близко не так), но в целом роман оставил меня равнодушной и разочарованной. Совсем не такого я ждала, когда читала аннотацию о свободе и творчестве, о человеке, который бросил всё ради своей мечты.

  13

  491