Рецензия на книгу

• 

  Аноним21 октября 2021 г.

  Очень странно, что этот роман отнесен к классическому детективу - к этому жанру он не имеет отношения. И «суд» в названии совсем не об органе власти, осуществляющем правосудие,  а в оценке поступков людей, в особенности, имеющих власть. Первая половина романа меня захватила. «Передовые советские люди» не были шаблонными типажами без единого изъяна, сыплющими лозунгами направо и налево. Нет, они показаны обычными людьми со своими достоинствами и недостатками. Принципиальный Дмитрий Шадрин мог позволить себе недобрый розыгрыш старенькой и не очень грамотной мамы своей невесты Ольги Школьниковой, доведя женщину до слёз и прекрасно сознавая всю жестокость поступка. Гениальный хирург профессор Батурлинов, спасший жизнь Шадрину, до безобразия избаловал свою единственную внучку Лилю Мерцалову, в раннем детстве оставшуюся сиротой. Лиля же, верная подруга Ольги, увидев врача Струмилина на курорте, захотела во чтобы то ни стало заполучить этого мужчину. И пусть он сразу предупредил, что любит тяжелобольную жену, не терпящую отказа Лилю это не остановило. Жена - не стенка, и Лиля по дороге в Москву в поезде напоила и затащила Струмилина в постель. Пардон, на полку. Доктор в тот момент не особенно сопротивлялся, надо сказать. Одним словом, за этими отнюдь не картонными героями было интересно следить. Еще интереснее оказались персонажи второстепенные. Воспоминания о недавно закончившейся войне, о детстве Дмитрия - все так образно описано и к месту. Родное село Шадрина под Новосибирском вставало перед глазами. Когда же Лазутин описывал сельский сход для решения судьбы «нетрудовых элементов» по поводу высылки их на Дальний Восток и Север, инспирированный местным эмгэбистом Кирбаем, было по-настоящему страшно, и так невыносимо жаль этих несчастных забитых мужиков. До того настрадавшихся и запуганных, что когда решалась судьба попавших по воле местных властей в чёрный список честных трудяг и бывших солдат, только восемь человек из двух сотен присутствующих осмелились поднять руки против высылки. Лишь вмешательство Шадрина и его друга детства Реутова помогло спасти людей от изгнания из родных домов. Роман все сильнее притягивал меня, пока Шадрин, уже работавший в прокуратуре одного из районов Москвы не получил в производство дело уже арестованных расхитителей социалистической собственности в особо крупных размерах, возглавляемых директором крупного универмага Ануровым. Это ввело меня в ступор. Делами о хищениях тогда занимались следователи УБХСС, это позже в них упразднят следственные отделы. И пошла череда сюжетных неувязок. Среди них внезапное оглупление Шадрина: он, человек тридцати лет, с богатым опытом, временами стал мыслить, как необстрелянный юный теоретик, не могущий сложить два плюс два. Добавилась «вода». Например, Лиля играет на рояле. Произведение в мыслях ассоциируется у неё с буревестником. Прекрасно! Но зачем цитировать «Песню о буревестнике» Горького почти полностью? Зачем подробное описание, на нескольких листах, как один из подследственных, Баранов, симулировал шизофрению? Зачем перечисление трудов по психиатрии, по которым учился этот самый Баранов, и выдержки из них? Ближе к финалу сюжет все больше комкался, все больше патетики появлялось в тексте. Я  понимаю, что для автора было важно показать злоупотребление властью, беззаконие, творимое одними и сопротивление им другими людьми, что он мыслил категориями своего времени, но не знаю, буду ли читать продолжение (а это первая книга трилогии).

  
  

  7

  934