Рецензия на книгу

• 

  olastr10 февраля 2013 г.

  Единственная свобода, которую можно противопоставить свободе убивать, — это свобода умереть

  Альбер Камю

  Наша жизнь сурова, но зато мы свободны. Если мы теряем эту свободу - теряем смысл жизни.

  Альберто Васкес-Фигероа «Туарег»

  
  

  Свобода – это трудноопределимое понятие, для каждого оно означает что-то свое. Свобода перемещения, свобода выбора, свобода принятия решения, свобода слова, свобода ни от кого не зависеть, свобода совести... Но рано или поздно любая свобода встречается с ограничением, это неизбежно, если только... Если только ты не туарег, или имохаг, как они сами себя называют.

  Древний народ, хозяева пустыни. Их жизнь сурова, их жилища просты, их мужчины сильны, а женщины свободны. Лица закрывают мужчины, а женщины ходят без покрывала, и даже принятие ислама не изменило этого обычая. Гасель Сайях царит в своей «империи», состоящей из пустыни и единственного в округе колодца.

  
  

  На юге, востоке, севере или западе ничего не было. Ничего, что могло бы ограничить власть Гаселя Охотника, мало-помалу удалившегося от населенных пунктов, чтобы обосноваться в самом дальнем краю пустыни, там, где он мог остаться наедине со своими дикими животными: быстроногими аддаксами, которые по несколько дней осматриваются на равнине, муфлонами с высоких гор, напоминающими острова среди необъятных морей песка, дикими ослами, кабанами, газелями и бесчисленными стаями перелетных птиц.

  
  

  Но однажды внешний мир вторгся в его свободу: пришли чужаки и нарушили древний закон гостеприимства, они убили одного из двух людей, нашедших приют в его шатрах, и увели второго. Гасель должен отомстить, иначе пошатнется его мир. Закон не должен нарушаться. Нам, людям, отказавшимся от права мести и вручившим правосудие в руки нашего закона, это может показаться произволом. Любой современный цивилизованный человек, в дом которого пришли вооруженные люди, причем не бандиты, а солдаты, и убили или увели его гостя, сочтет, что обстоятельства сильнее его, и смирится. Гасель не такой, он должен исполнить свой долг, т.е. отомстить за убитого и освободить плененного.

  Этот человек не фанатик, и пусть он не знал, что уже годы, как ушли французы и страна, в которой он живет, «свободна» (кавычки здесь мог бы поставить Гасель со своими представлениями о свободе), но ему рассказали достаточно, чтобы туарег мог понять, что мир изменился, и никто не упрекнет его, если он оставит случившееся без последствий. Но у него есть суровый судья – он сам. Имохаг размышляет над тем, откуда взялся закон, и понимает, что в пустыне иначе нельзя, любой человек, будь он враг, будь он чужой, должен быть уверен, что в том месте, до которого он смог добраться, подчас рискуя жизнью, он получит воду, пищу и защиту. Гасель должен следовать древней традиции и защищать ее право на существование, иначе ему не будет больше покоя.

  С этого момента история захватывает и не отпускает до конца, она кружится ветром между барханов, змеей ползет по песку, она превращает мозг в расплавленное ослепительно белым солнцем вещество и оставляет нас задохнувшимися от финального удара... Как?.. Но это же... Это крах, нечто невозможное, перечеркивающее все. Он был почти богом, этот Гасель, он умел стать камнем, притвориться мертвым, ускользнуть из-под самого носа у преследователей и нанести им удар, когда этого никто не ждет, любой другой умер бы двадцать раз, а он остался жив. Мы простили  ему смерть четырнадцати солдат, перерезанных спящими в своих кроватях, реки пролитой крови, потому что их много, а Он один; потому что он дома, а они пришли незваными; потому что у них оружие, телефон, автомашины, вертолеты, а он пеший и вооружен лишь кинжалом и старой винтовкой; и потому что туарег просто другой, наша мораль не прописана в его голове, он делает то, что целесообразно в данный момент для выполнения своей задачи. Кстати, эмоции в пустыне – непозволительная роскошь, они попусту растрачивают энергию.

  И вот финал. Что же это? Как же это? Вот и все, что мы способны сказать. Потому что это полный абсурд. А был ли ты свободен, Гасель? Ведь ты разрушил, все, что мог, оставаясь непобежденным и... Случилось невозможное, то, что зачеркнуло все. Рухнули оба мира: и твой, и тот, с которым ты вступил в противостояние. Как говорится в финалах трагедий Шекспира: «Унесите трупы».

  Содержит спойлерыОткрыть

  28

  115