Рецензия на книгу

• 

  Mayra7779 февраля 2013 г.

  Это самая непонятая мною книга за последние пару лет.
  Насколько я понимаю автора, он попытался закольцевать роман и сделать его бесконечным, когда конец - это его начало.
  В этом романе, как ни в каком другом, чувствуется разница восприятия религиозных основ мира между католиками и православными. При прочтении возникло ощущение, что некоторые фразы изначально имели другой смысл на языке оригинала.
  Не думаю, что когда-нибудь захочу прочитать еще раз эту книгу.
  Единственное, что я оставила для себя из нее - это цитаты.

  Самым загадочным для меня оказалось то, что я закачала в устройство одновременно две книги - "Тринадцатую сказку" и "Игру Ангела". И в той и в другой книге фигурирует некое металлическое изделие (ложечка в "ТС" и брошь в "ИА"), стилизованное под ангела и играющее определенную и не последнюю роль в романах.
  Мистика :))))

  
  Он не терпел глупостей и придерживался теории, будто обильное употребление наречий и чрезмерная адъективация [1] — удел извращенцев и малахольных. Если обнаруживалось, что сотрудник редакции тяготеет к цветистой прозе, дон Басилио на три недели отправлял виновного составлять некрологи. Но если, пройдя чистилище, бедняга грешил снова, дон Басилио навечно ссылал его в отдел домашнего хозяйства.
  
  Зависть — это религия серости. Она бодрит посредственные личности, прислушивается к снедающим их страстям и в итоге разлагает душу. Зависть нашептывает оправдания собственному убожеству и алчности, приравнивая их чуть ли не к добродетелям. Зависть внушает уверенность, будто небесные врата открыты лишь для неудачников, кто не оставил по себе достойного следа, ибо растратил жизнь на неприглядные попытки унизить других, отвергнуть и по возможности уничтожить более одаренных соплеменников по той единственной причине, что они таковы, как есть. Ведь на ярком фоне особенно заметны духовная нищета, скудоумие и малодушие посредственных.
  
  Я не доверяю людям, утверждающим, что у них много друзей. Это означает всего-навсего, что они плохо разбираются в ближних.
  
  — Интеллектуал — это, как правило, персонаж, который как раз не отличается высоким интеллектом, — изрек Корелли. — Он присваивает себе подобное определение, компенсируя слабость природных способностей, которую подсознательно ощущает. Это старо как мир, и так же верно: скажи мне, чем ты похваляешься, и я скажу, чего у тебя нет. Знакомая история. Невежда прикидывается знатоком, жестокий — милосердным, грешник — святошей, ростовщик — благотворителем, раб — патриотом, гордец — смиренным, вульгарный — утонченным, дуралей — интеллектуалом.
  
  В момент, когда мы чувствуем себя жертвой, все наши поступки и верования обретают законное основание, сколь бы спорными они ни были. Наши противники или просто соседи теряют равный с нами статус и превращаются во врагов. Мы же перестаем быть агрессорами и становимся защитниками. Зависть, алчность или обида, движущие нами, делаются священными, ибо мы утверждаем, что действуем в свою защиту. Зло, угроза всегда гнездятся в других. Первый шаг к пламенной вере – страх. Страх потерять свою личность, жизнь, положение и верования. Страх – это порох, а ненависть – фитиль.
  
  Время все расставляет по местам, подумал я, кроме правды.
  
  ... «По божественному промыслу женщине неведомо плотское желание, и его духовная и эмоциональная реализация находит высшее выражение в естественных заботах материнства и работе по дому».
  
  Он толком не знал, то ли мы сами сотворили Бога по собственному образу и подобию, то ли он создал нас, плохо понимая, что делает.

  7

  24