Рецензия на книгу

• 

  oleg_demidov4 сентября 2021 г.

  Георгий Шенгели возвращается к читателю под треск ломающихся копий. С одной стороны, появляются его биография, собрание стихотворений, проза и переводы; а с другой, рецензии на них Леонида Кациса, его же литературоведческие статьи и апокрифическая и рерайтерская книга Переяслова об отношениях с Маяковским[4].

  Важно одно — возвращение этого серьёзного литератора к читателю, несмотря ни на что, происходит.

  Новая книга — это автобиографический роман-хроника «Чёрный погон», роман «Жизнь Адрика Мелиссино» и дюжина небольших рассказов. Всё это по большому счёту публикуется впервые.

  Не всё гладко и удачно в этих текстах. Неизвестно, захотел бы сам Шенгели их публиковать. Массовый читатель получит удовольствие — это определённо, но появляется риск, что писатель будет воспринят неправильно. Профессиональный читатель (на него в первую очередь и рассчитана книга) откроет для себя нового Шенгели.

  «Чёрный погон» — роман о жизни в Крыму и Одессе в годы Гражданской войны. Главный герой — прокоммунистически настроенный молодой человек, который возвращается из революционного подполья в родной городок. Кругом — белые. Друзья-гимназисты — всё те же добрые малые, волей судьбы оказавшиеся в противоположном политическом лагере. А рядом — море, знакомые улочки, сделай глоток воздуха — и нахлынут воспоминания.

  Сюжетная канва здесь отходит на второй план: она во многом сходится с биографией Шенгели. Важно — окунуться в атмосферу. А это — не только Крым, но и 1913 год, предвоенный, благословенный и исполненный туманами Серебряного века.

  Главный герой общается с другом детства, и тот «исповедуется»: «Не может он с красными. Противно ему. Эта театральщина демонстраций, эта крикливость лозунгов. И ведь ничего не выйдет. Россия — страна крестьянская, а не пролетарская. В лучшем случае построится тупая мужицкая торгашеская республика, как во Франции. А ему хочется заниматься химией, читать книги по оккультизму и шляться в Старый Карантин купаться. И чтобы ни один чёрт его не трогал».

  Воспоминания, атмосфера… выходит, что «Чёрному погону» больше пойдёт жанровое определение не роман-хроника, а роман-наваждение.

  Что касается рассказов, то они вызывают большие вопросы. Но чтобы задать их, необходимо сначала пересказать пару текстов.

  Вот, например, «Смерть педагога»: главный герой — учитель русского языка и литературы в начальной школе; проверяет тетрадки; ему попадается работа оболтуса с «извращённым лингвистическим чутьём», где возникает фраза «нельзя сделать еичницу, не разбив ииц»; педагог идёт пожаловаться жене и с ним приключается сердечный удар. Конец.

  Другой пример — «Юридический казус». Гуляя по кладбищу, молодой юрист обнаруживает надгробие, где было высечено следующее: «Здесь покоится прах незабвенной супруги моей Анна Ивановны Поляковой, скончавшейся 5 мая 1907 г. в возрасте 32 лет после непродолжительной и лёгкой болезни. Лечил доктор Канунников». Молодой человек бежит к своему знакомому — бывшему сенатору В. А. К‑ву — и рассказывает об этой эпитафии. Вердикт: виноват доктор, неправильно лечивший покойную Полякову. Можно его привлечь или инет — благодаря этой эпитафии — вопрос. Вот вам — юридический казус.

  Такие рассказы с явной и неординарной проблемой всё-таки кажутся недоделанными. Желание Шенгели блеснуть в короткой форме оказывается по большому счёту неудачей.

  И тем не менее, можно читать романы «Чёрный погон» и «Жизнь Адрика Мелиссино», а рассказы воспринимать как эксперимент и попытку вырваться из модернизма во что-то ещё — не в постмодернизм, конечно, но во что-то очень и очень близкое.

  2

  141