Рецензия на книгу

• 

  Аноним13 августа 2021 г.

  Очень долго я не решалась взяться за этот роман, а сейчас остро сожалею, что на русский язык переведена только одна книга цикла. История глубоко трагичная, страшная и, как ни странно, в чем-то красивая.
  Меня буквально заворожила любовь Гаселя к земле, на которой он живет. Хотя, конечно, практически бесплодную пустыню трудно назвать землей. И не зря в романе ни разу не упоминается конкретная страна, на территории которой живет туарег, его страна - Сахара, выживать в которой совсем не просто. Но герою нравится такая жизнь. Нравятся бескрайние просторы его личного мира, нравится оторванность от цивилизации и всех ее благ с душными городами и шумными людьми, нравится свобода и независимость - единственное, что ценно для Гаселя Сайяха. Свобода и законы предков, по которым живет один из последних представителей имохагов, когда-то воинственного народа, от которого остались жалкие крохи.
  Интересно, если бы однажды на пороге хаймы Гаселя не возникли два странных изможденных путника, изменилась бы со временем его жизнь? Достала бы цивилизация со всеми ее войнами, борьбой за независимость, за власть, за недра мятежного туарега? Как бы там ни было, а путники пришли. И с ними пришла беда.
  Нарушен закон гостеприимства - традиция имохагов, существующая тысячу лет, закон более древний, чем Коран. Один из гостей Гаселя убит, второго забрали военные. Для хозяина хаймы, где нашли приют беглые путники, нет выбора: такое унижение можно смыть только кровью.
  И вот в этом главная трагедия романа. Как могут ужиться вместе люди с такими разными представлениями о чести и справедливости, о жизни в обществе, практически представители разных цивилизаций? Туарег, не признающий над собой никаких законов, кроме воли Аллаха и заветов далеких предков, для которого гость в доме автоматически попадает под его защиту, даже если этот гость - беглый преступник. Представители власти молодой республики, считающие жителей пустыни дикарями, пережитком далекого прошлого, которым не место в прогрессивном двадцатом веке.
  

  
  Существуют такие формы жизни, которые выполнили свое историческое предназначение и обречены на вымирание. Хотим мы или нет, это происходит и с нашими кочевниками. Им остается либо адаптироваться, либо исчезнуть.

  Но. При этом ни один из представителей новой власти не потрудился прийти к этим самым кочевникам и объяснить им положение вещей - либо вы принимаете новый строй, новый образ жизни, либо вы становитесь изгоями; никто не вспомнил о том, что есть люди, для которых мир не изменился, для которых пустыня, в которой они живут, законы, по которым они живут, остались прежними.
  

  
  Никто не пришел ко мне и не сказал: "Вот тебе вода, еда или патроны и лекарства, потому что французы ушли. Отныне мы больше не можем уважать твои обычаи, законы и традиции, которые восходят к предкам твоих предков, но взамен дадим тебе другие, получше, и сделаем так, что жизнь в Сахаре станет легче. Настолько легче, что эти обычаи тебе уже не понадобятся."

  Поэтому вполне ожидаемо, что Гасель будет действовать согласно своим понятиям о чести, не считаясь с законами, которых он не знает. И это еще одна трагедия, потому что у туарега, не подчиняющегося законам общества, которое он фактически отвергает, даже не возникает мысли о том, что общество (ну или, по крайней мере, некоторые представители этого общества) не уважает его собственных понятий о чести.
  Финал истории предугадать не трудно. Трудно решить, так ли уж отличаются люди пустыни и люди больших городов, так ли уж сильно изменился мир.
  

  
  ...могут меняться столетия и даже пейзажи, но люди остаются прежними и, в итоге, становятся единственными героями одной и той же, тысячу раз повторенной трагедии, как бы ни менялось время или пространство.

  19

  831