Рецензия на книгу

• 

  AnnaKimova1 августа 2021 г.

  Коронавирус братьев Стругацких

  Читать только тем, кто читал; кто не читал, тем не чета, потому не читать – не ваша трубка, все равно ничего не поймете, понятно?

  В произведении есть две линии.

  Первая линия: Саша.
  Саша шел по шоссе и сосал соску. Соска была жесткая, потому сосалось ему трудно. Тогда Саша решил: пойду до города, там будет лучше сосаться. В городах обычно всегда лучше сосется. Хоть старец и предупреждал, что нельзя... Ведь нельзя – это вам не шутки, это означает самое что ни на есть нежелательное, вредное. Потому сосать можно только тогда, когда знаешь точно, что можно. А этого не знает никто, даже старец. Но вдруг вертолет упал, голову оторвало, но потом пришили обратно. Она болела, плохо думала и стала еще хуже сосать. Голова? Нет, жена. Или клоака... А, может быть, старец?.. Саша забыл, думать ему было еще труднее, чем сосать, но при этом думал он почему-то лучше всех в произведении. Видимо, на взгляд авторов, отрывание головы наилучшим образом сказывается на мыслительном процессе. Между тем грибы прорастали и заполняли собой деревни одну за другой, производя слияние и одержание. Что это такое не знает никто, даже авторы. Но это неважно. Важно, что грибы – большие, зеленые и совсем не вкусные… Их лучше не сосать, а то чего доброго опять голову оторвет. И оторвало… Пришлось уйти на болота. Зато за ними [болотами] обнаружились озера, в которых жили русалки, главные по вертолетам. Или по пришиванию голов. Или просто главные. И, возможно, даже и не русалки вовсе, а просто женщины. Саша запутался, да оно и неважно, ведь главное, что среди всего этого безобразия все же нашлись главные. Они есть. Или их нет? А вообще, что есть «есть» и что есть «нет»? Быть или быть? Как страшно жить… (цитата) .

  Вторая линия: Шоссе.
  Шоссе неразрывно связан с Сашей, хоть ни тот, ни другой об этом не догадываются. Одной канвой обе эти жизни объединены воедино. Ведь наша жизнь – Шоссе, Шоссе длиною в жизнь (цитата) . В данном случае – это Шоссе длиною в Сашу. Или Директора. Возможно даже, что Саша и Директор – это одно и то же лицо, если только они оба не Алевтина. По крайней мере, точно можно высказать одно единственное предположение: если телефон Директора зазвонит, то трубка наверняка окажется где-то на шоссе, по которому когда-то ходил Саша. Сами понимаете, насколько очевидная прослеживается связь! Тогда Шоссе будет пытаться настичь Сашу, хотя они оба не знают о существовании друг друга, и в итоге окажется, что во всем виноваты медведи, трущиеся о земную ось. Потому что эти медведи – и есть основная движущая сила произведения. До тех пор, пока они будут тереться, буквы будут складываться в предложения и обратно раскладываться на слоги. Или на слоны. То есть на слонов. Возможно, там все же были слоны, а не медведи? Хотя какая разница, когда во всем виновата Алевтина... Потому что женщины – это корень зла, все беды всегда от них и вот с этой мыслью авторов очень трудно не согласиться. Ведь Бюрократия тоже женщина, как и Директива, как и Алевтина. В этом и есть сермяжная правда жизни длиною в Шоссе. Авторы, конечно, транслировав эту мысль, произвели революцию в сознании читателя: до них бюрократический процесс так зрелищно никто не описывал. Разве что только редакторы журнала «Фитиль». И неважно, что роман Стругацких вышел в 1966 году, а «Фитиль» издавался с 1962. Об этом сейчас уже никто не вспомнит.

  Это гениальное произведение. Подобно эпидемии оно накрыло и поглотило всех и вся своей бессвязной непонятностью. В чем гениальность, спросите вы? В том, что воспалённость можно восполить из-под полы или воспóлнить из-под пóдпола? Это, конечно, аргумент, но не главный, не системообразующий... В том, что необратимость можно обратить обратно, не обращая внимания на то, на что нельзя не обратить, даже если все вокруг побратимы? Это уже ближе. Но все же есть кое-что посолиднее: русский язык способен на многое, даже на то, на что он априори не способен. А сознание русского человека благодаря безграничности нашего языка становится столь до глубины бездонным, что мы способны осознать даже то, чего нет и быть не может потому, что оно есть. В других языках этого, возможно, и нет. В русском же есть всё, а потому и можно всё. А значит, и голове русского читателя тоже можно всё. На то она и голова. Чай, не олово. Пусть думает, что думает, бедняжка...
  Ну и самое главное: есть улитка, которой всё подвластно. Она будет вечно ползти к Фудзи и когда-нибудь доползет до полного Кукудзи. Тогда даже Камикадзи нервно закурят в процессе слияния, а Саша и Шоссе, наконец, встретятся на том самом шоссе. И вместе проучат Директора. Или медведей/слонов/Алевтину. А мы будем в это верить.

  Стругацкие – это тоже классика. Только поэтому ВПС (ваш покорный слуга) позволил себе смелость «проехаться» и по ним. С гениев станется, они даже не заметят. Зато улитке вроде ВПС так приятно прикоснуться к высокому. Ведь трудно удержаться от одержания. В особенности, когда оно так походит на одержимость.

  Kimova.With.Love,
  писатель, поэт, сценарист, переводчик

  18

  1,4K