Рецензия на книгу

• 

  Аноним26 декабря 2012 г.

  Эти три романа Маклина не связаны сюжетно, но тем не менее образуют своеобразный триптих - так они похожи. Написаны по одному шаблону, и это можно было бы счесть недостатком, но, во-первых, структура традиционного детектива сама по себе достаточно шаблонная штука, всё-таки трудно раскрыть преступление прежде, чем оно совершено; а во-вторых, мне нравится этот шаблон.
  Вкратце сюжет любого из этих трёх произведений таков: группа людей приближается к району Северного полюса или уже находится там (что в температурном смысле практически однофигственно), неожиданно и от, казалось бы, не вызывающих подозрений естественных причин кто-нибудь из этих людей погибает, группа теряет связь с остальным миром и оказывается в малопригодных для выживания условиях, которые могут быть даже страшнее, чем затесавшийся среди замёрзших и перепуганных агнцев убийца, которого в итоге вычисляет врач. Да, во всех трёх книгах главный герой медик, что очень удобно для писателя, полезно для персонажей и ничуточки не удивительно для читателей: врач - третья по популярности профессия главных героев детективных романов (это наблюдение основано исключительно на моём скромном опыте и на абсолютную истинность не претендует; зато претендует на неабсолютную). Ещё один штрих в копилку портретного сходства: действие всех трёх романов происходит в середине XX века, после Второй мировой войны, во времена противостояния стран коммунистического лагеря и западного мира ("свободного мира", так говорят герои Маклина, британцы и американцы). В сюжете это противостояние играет примерно такую же роль, какую рама играет в обрамляемой картине, то есть, внешние границы задаёт, но существенного влияния не оказывает, и благодаря этому истории остаются вполне себе камерными. Кроме того, Маклин пишет об идеологических противниках неприязненно, но уважительно, не пытаясь ни русских представить исчадиями ада, ни своих соотечественников - героями, несущими добро и справедливость во имя Её величества и демократии, и уже одним этим завоёвывает приз читательских симпатий имени меня. (Даже несмотря на милые ляпсусы в лице девушки-латышки, черты которой герой находит типично славянскими).
  Ненависть и презрение герои Маклина приберегают для тех, кто не заслуживает ничего другого - для убийц. Никаких полутонов, никакой жалости, никаких оправданий в виде тяжёлого детства и деревянных игрушек. А впрочем, пусть они скажут сами:
  

  
  

  • Знаете, я не совсем согласен с вами, что он психически нормален. Все убийцы вообще слегка тронутые. Неважно, по какой причине они совершают убийство, уже сам этот факт исключает их из числа нормальных людей. К ним нельзя подходить с обычными мерками.

  
  Он был прав только наполовину, но, к сожалению, эта половина могла в нашей ситуации оказаться решающей. Большинство убийц совершают преступление в состоянии крайнего стресса, который случается раз в жизни, поэтому они и убивают только однажды. Но нашему приятелю, похоже, эмоциональные потрясения вообще не были знакомы, кроме того, он убивал, судя по всему, уже много раз.

  
  И никакого слезливого психологизма, аллилуйя. Хорошие парни против плохих, иногда их ужасно не хватает. Я хочу сказать, хороших парней (: Герои Маклина - именно что хорошие парни, дети Марфы, если вспомнить Киплинга. И, что приятно, не только главные герои, никаких волков-одиночек с трёхдневной щетиной на морде лица и блондинкой в чёрном пеньюаре в анамнезе (не то чтобы маклиновские персонажи брились с маниакальной тщательностью или имели что-то против блондинок, конечно). Они действуют сообща, поддерживают друг друга и не бросают в самых безнадёжных ситуациях — а уж автор на такие ситуации не скупится, и дело тут не только в безжалостных и изобретательных преступниках.
  Ещё один полноправный герой этих книг, единственный, кто переходит из одной истории в другую - холод. Холод Баренцева моря, холод Ледовитого океана, холод Северного полюса, невыносимый, изматывающий, умертвляющий, равно беспристрастный ко всем.
  Алистеру Маклину эти места были известны не понаслышке, он служил там на траулере (кажется, на траулере), и живописал их с тщанием очевидца и пылом художника — это при его-то сдержанном (но притом очень обаятельном) стиле. Ах, как сладко читать о ледяной пурге, взвивающейся среди ледяных торосов, возвышающихся над ледяными полями, примыкающими к покрытому льдом морю, пробежавшись от метро до подъезда при родных уральских минус тридцати по Цельсию. И жаловаться на погоду уже не хочется. Но это отнюдь не уютное зимнее чтение, напротив, это крайне неуютное (и очень увлекательное) зимнее чтение с многочисленными трупами, ещё более многочисленными обморожениями, ожогами и прочими последствиями членовредительства и неосторожности в неблагоприятных погодных условиях.
  Маклин не скупится на "технические" подробности, и он прав — все они, так или иначе, играют свою роль в сюжете, и это касается не только особенностей расследования убийства в непосредственной близости от Северного полюса, но и вполне мирных деталей, вроде быта на метеорологический станции в "Ночи нет конца" или атомной субмарины в "Дрейфующей станции "Зет" (в другом переводе — "Полярная станция "Зебра"). Примечательно, что вычислить убийцу раньше, чем доктор открыл карты, я смогла только в "Дрейфующей станции", которую читала последней — то ли там это в самом деле проще, то ли только к третьему роману я приноровилась смотреть глазами главного героя. Ведь притом, что повествование везде идёт от первого лица, господа медики умудряются сохранить интригу почти до самого конца не только в том, что касается личности убийцы, но и в том, что касается их собственной личности.

  8

  38