Рецензия на книгу
Любовь живет три года
Фредерик Бегбедер
Alexandrinnne18 декабря 2012 г.Чтобы влюбиться по-настоящему, я слишком пресыщен; чтобы оставаться равнодушным – слишком чувствителен.
Книга, позиционируемая как эпатажная, раскладывающая по полочкам такое чувство как любовь, без прикрас описывающая все составляющие интересующего всех химического процесса, не удивила, не шокировала, не показала ничего нового, но, самое главное, и не разочаровала. С некоторыми рассуждениями автора я вряд ли соглашусь, есть спорные вопросы, но найдутся и такие мысли, под которыми я безропотно подпишусь. Бегбедер не придумал ничего нового, но взял четко сформулированные и легко запоминающиеся утверждения, наклеил яркую этикетку, добавил остроты, незатейливо присыпал юмором и преподнес нам в открытой бутылке этот эликсир, выдающий себя за лекарство от духовной невинности, на деле же ничем не отличающийся от обычного пряно сладкого ликера. С легким привкусом горечи – разочарования жизнью, липкими пятнами растекшейся по книге. Быстро взболтанный и неотличающийся изысканным вкусом напиток, но вполне годный для употребления.Ключевая проблема любви, мне кажется, вот в чем: чтобы быть счастливым, человеку нужна уверенность в завтрашнем дне, а чтобы быть влюбленным, нужна как раз неуверенность. Счастье зиждется на спокойствии, тогда как любви необходимы сомнения и тревоги. В общем, брак был задуман для счастья, но не для любви. А влюбиться – не самый лучший способ стать счастливым; если бы так, это бы давно было всем известно. Не знаю, ясно ли я выражаюсь, но мне самому понятно: брак валит в одну кучу такие вещи, которые лучше не смешивать, вот что я хочу сказать.
Нам часто говорят, что по прошествии времени страсть превращается в «нечто иное», более прочное и прекрасное. Что это «иное» и есть Любовь с большой буквы, чувство, конечно, не такое трепетное, зато и менее незрелое. Буду называть вещи своими именами: я это «иное» в гробу видал, если это Любовь, извините-подвиньтесь, я такую Любовь оставляю людям ленивым и малодушным, «зрелым», так сказать, которым комфортно в чувствах комнатной температуры. Моя любовь – с маленькой буквы, зато она большая; век у нее недолгий, но уж когда она есть, ее всеми печенками чувствуешь. Их «иное» – туфта для тех, кто довольствуется малым и успокаивает себя: мол, все равно ничего лучше не бывает. Они напоминают мне завистников, которые царапают дверцы роскошных машин, потому что самим такие не по карману.
Вдобавок наша нежность только все усугубляла. В любви положение становится по-настоящему тревожным, когда пара переходит от порнофильма к детскому лепету. Когда вместо: «сейчас я кончу тебе в рот, прошмандовка», мы говорим: «ути-пути, лапочка, кисонька, малипуся моя, поцелуй меня скорей покрепче», – есть основания бить во все колокола. Заметно становится очень быстро: даже голоса ломаются за несколько месяцев совместной жизни. Мужественный мачо с зычным басом начинает сюсюкать, как младенец на коленях у мамочки. Роковая женщина с хрипотцой в голосе превращается в сиропную девочку, путающую мужа с котенком. Нашу любовь сгубили интонации.333