Рецензия на книгу

• 

  Аноним4 декабря 2012 г.

  Книга попала ко мне абсолютно случайно - мне предстояли сорок минут болтания в одиночестве, а Мари так любит Ремарка, что зачастую таскает его с собой. Вот и дала она его мне из лучших побуждений.
  Кто ж знал, что у меня душа так сильно прикипит?..
  И кто ж знал, что если в начале ты, естественно, сочувствуешь попавшим в плен и растрелянным русским партизанам, то в конце готов уже других, но все еще партизанов придушить голыми руками и пытать каленым железом за то, что они убили немца?
  Нет-нет-нет, вы не подумайте, что я пропиталась идеологией фашизма и все такое прочее. Как раз-таки наоборот.
  Просто когда лживая тварь убивает замечательного человека, не так важно, что эта тварь воевала за твою сторону.
  И да, это конкретный случай, это не пропаганда.
  Но вернемся к книге.
  Собственно, главным героем Гребер становится далеко не сразу. Сначала нам показывают нескольких немецких солдат, типичных таких фашистов, все такое. Лишь постепенно на передний план выплывает его фигура - да так и закрепляется там до последней точки.
  Со всеми своими метаниями, сомнениями, решениями и мыслями.
  Несомненно, он не похож на них. Ни на жестокого готического ангела Штейнбреннера, ни на бюрократанафронте Мюкке, ни на типикал баварца Зауэра. Ни на кого-то еще, потому что он - свернувший с конвейера винтик, тихонько, но верно бредущий против системы.
  Потом уже будут набожный и очень надежный старик Польман, беглый еврей Йозеф, Элизабет, конечно же Элизабет. Но это потом, не сразу.
  Он одинок, он уезжал в отпуск в надежде на подобие старой, довоенной жизни, а нашел свой город разрушенным, горящим, в хаосе. Он так и не увидел больше своих пропавших без вести родителей, пусть они и остались вроде как живы. Он метался посреди пустыни, теряя остатки себя, пока не встретил ее.
  

  
  Он не видел звезд, он видел только, что эта ночь благоприятна для бомбежки.

  
  Он не видел истины. Он устал сражаться за ложь, за мнимые идеалы, за то, что ему чуждо. Но не убивать уже не мог.
  

  
  

  • Сколько же времени прошло с тех пор, как мы виделись?
  • Сто лет. Тогда мы были детьми и не было войны.
  • А теперь?
  • Теперь мы старики, но без опыта старости.

  
  Они встречаются неожиданно. Они оба опустошены и раздавлены войной. Они не живут - пока не живут, потому что вместе они начинают учиться по-настоящему ценить все то, что имеют.

  • Двести граммов кофе за один час смертельного страха.
  • Сто граммов.

  >

С каждой бомбежкой в городе остается меньше человеческого. Гуманность карается - военного, пытавшегося спасти попавшую под верную смерть малышку, раскромсало еще похлеще деликатно проткнутого штырем ребенка. Старый знакомый Гребера Биндинг - не самый последний человек среди нацистов - всячески помогал нашему герою, за что и поплатился, во время очередной авиаатаки погибнув в подвале - ну хоть в обнимку с блондиночкой, и то неплохо) Польмана, укрывающего у себя неугодных, в конце концов заграбастало гестапо. Марабу, изысканный Марабу, знающий толк в вине и сочувствующий Греберу и Элизабет - он единственный, кто погиб в одной из бомбежек. Среди бездушной толпы генералов.


Гребер наг
• Я нарочно не говорил Биндингу, чтоб он не навязался нам в свидетели, - сказал он. - Не хотелось, чтоб рядом с нашими стояла фамилия крейслетера. И вот вместо него мы заполучили оберштурмбаннфюрера СС. Такова судьба всех добрых намерений!
амерений!
• Зато ты променял библию национал-социализма на колбасу. Одно другого стоит.

другого стоит.


Контраст, ярый контраст: соседка Элизабет, насильно вселенная в комнату ее репрессированного отца, доносит на всех, кого видит, держит у себя алтарь во славу фюрера и во время пожара выносит не вещи первой необходимости, нет - его шикарнейший портрет. Гребер ранее рвет его изображение и на этом клочке пишет весточку пропавшим родителям. Все эти детали запоминаются, въедаются и остаются.
Газета, в которой он несет цветы своей возлюбленной - а на первой полосе отчеты о казненных сомневающихся.
Призрачное нечто, которое он видит в зеркале вместо себя.
Посеребренный лес - кажущийся сказочным, а все из-за авианалета.
Запах кофе в саду при церкви Святой Катерины.
Книга с пейзажами Швейцарии. Швейцария - единственная страна, где все еще горел свет по ночам. И тот погас...
Я ждала эту книгу с самого детства. Мне очень хотелось узнать, а были ли те, кто шел против.
Были.
Остается верить, что где-то там, в другой вселенной, рядовой Эрнст Гребер обязательно возвратится на Хакенштрассе, 18. Домой.