Рецензия на книгу

• 

  Аноним3 декабря 2012 г.

  Совсем недавно, поздней ночью, с чемоданом в левой руке и дамской сумкой все в той же, я бродила по берлинским улицам, в поисках жилья. Я, серая мышка, весом в 88 фунтов, имеющая в кошельке не больше 50 марок, уже ни на что не надеялась. Ночь была длинной, и особенно этот час. Час теней… Час одиночества. Час, когда коньяк кажется особенно вкусным. Меня привлек мужчина лет 30, веселой походкой шедший по улице. Всем видом он показывал, что возвращение в столь поздний час в свое обиталище для него привычное дело, и я увязалась за ним. Так я и стала жить на этаж ниже, так мы и познакомились. Его звали Робби.

  С этого сумеречного часа жизнь стала меняться. Я не любила его, нет, просто наши пути постоянно пересекались, я была постоянно рядом, но все-таки второстепенным членом.

  Эта книга должна называться иначе. Их было не трое. Робби, Отто, Ленц, Карл. Разве их трое, а?

  И вся эта история - это жизнь. Текущая через край самого изящного бокала. Мерцающая всеми огнями в ночи, и туманная ранним утром. Ром, льющийся рекой в любое время суток, даже когда последние таксисты сдали свой пост. Рев мотора, щемящий сердце, если ты узнаешь своего друга. Друга, который и в дождь и в снег будет рядом, до последнего сбоя. Друга, который узнает касания твоих рук даже через самые плотные варежки. Друга, который оставался рядом даже во время инфляции, когда все спешили купить хоть что-то. Карл. И это не машина, а именно товарищ.
  Да, это двадцатый век, это послевоенная разруха во всем мире, это восстания разных политических партий, инфляция, голод, безработица, глаза людей, в которых уже давно угас огонек надежды.. Но сквозь всего этого тихо и незаметно прокрадывается счастье. Мимолетное, как взмах крыла, недавно научившейся летать ласточки, легкое, как шелк, и безумное, как это поколение двадцатого века.

  Где тут счастье, спросите вы. Тут же боль на каждой странице? А разве знакомство Патриции с Робби, это не счастье? Это счастливый случай. А ночные прогулки по парку аттракционов с товарищами и девушкой, той самой, что для тебя целая жизнь? А услышать рев до боли родного мотора среди тысячи таких же, который несется сквозь ночь именно к тебе? Фортуна, которая любит новичков. Проститутка, которая работает, чтобы у малютки было новое платье. Ром, кавальдос, коньяк, вишневка. Да, вами запивали горе чаще, чем радость, но именно вы видели все, что может случиться с человеком. И любовь, которая в такое время кажется еще глупее.

  Моя рецензия - очередное дешевое отчаяние после прочтения книги. Мои слова - лишь миллионные частицы из всего того, что изложено. Я могу передать хотя бы немного того, что для меня было счастьем, но как передать то, что заключало в себе боль? Глаза Пат были слишком несчастны для такой хрупкой девушки, в них было слишком много безнадежности, смирения, согласия. Глаза Ленца были слишком живыми для неживого человека. Глаза обманутого мужа были слишком беспомощными для его лица. Глаза, глаза, глаза. Вот отражение души, никчемной души двадцатого века.

  Много времени прошло с тех времен, когда я только тут поселилась. Много воды утекло, настолько много, что у Робби из близких остался только Отто. Все уходит. Ничего не остается. А Ремарк?
  Ремарк бесконечен…

  
  Ах, глупыш ты мой, как хорошо жить!
  

  
  И я энергично киваю своей любимой Патриции Хольман.

  15

  36