Рецензия на книгу
Жизнь взаймы
Эрих Мария Ремарк
Аноним16 мая 2021 г."Человек – великий мастер забвения" (Ремарк, "Жизнь взаймы")
"Мужчину-то женщина вполне может бросить, но свои платья – никогда."
Этот тезис для молодой вертихвостки -- как правильно ее характеризуют и сам влюбленный Клерфэ, и его забытая бывшая подружка...
Приступая к чтению, я на первых страницах пропиталась к Лилиан сочувствием и пониманием. Но затем, чем дальше я шла вперед и открывала все темные стороны ее истерично-чудовищного характера, тем больше начинала ее ненавидеть. Постепенно-постепенно моя жалость превратилась в отвращение и негодование.
Дело даже не в ее предсмертной увлеченности модными нарядами и вкусной кухней, всей палитрой земных удовольствий -- здесь и сейчас, без обязательств. Дело в самолюбовании, жалости к себе, которая превратилась, просто материально воплотилась в циничный эгоизм. Не знаю, может Ремарк списал черты характера и тягу к тряпкам с Марлен Дитрих (ему потом было стыдно за ту любовь), а может с других неадекватных пассий, но такую безрассудную безответственность не оправдывает даже смертельный приговор, если тот будет готов к исполнению и через три дня.
Послевоенные годы. Эта юная особа ничего в жизни-то и не видела, и это не давало ей прав рушить чужие судьбы (да-да, она сама напросилась к Клерфэ, она ворвалась в его жизнь своей непосредственностью и свежим видом), Лилиан никогда не работала, содержанка по наследству, она даже не знает цену заработанных денег, и поэтому так их бездумно тратит, непримиримый критик своего прагматичного до крайностей дяди. Но ведь роскошь любит детка! И вкусно почревоугодничать, и тепло и сладко поспать. Если бы она трудилась в поте лица где-нибудь на фабрике или в поле, при этом заходясь кровохарканьем, думаю, ее представления о жизни и о смерти были бы иные. И ценности были бы совсем другие, с примесью ответственности за свои слова и поступки.
Что потянуло ветерана к этой обреченной пташке? Ее неиспорченная хрупкая красота, и автор подчеркивает в середине романа, что мужчинам бы так хотелось задержать женскую молодость. Его притянула эта жажда жизни, и он ведь в самом начале, на интуитивном уровне знал, что она насмотрится на "низший" мир и непременно захочет вернуться к себе в санаторий. Чего она и захотела, нагулявшись.
Ослепленный чистой любовью зрелый мужчина был лишь для Лилиан средством получения куража, а когда его безбашенность исчезла и появилось желание остепениться, сделать девушку хозяйкой судьбы, это оттолкнуло деревенщину-дьяволицу в Баленсиаге. Ум ее был недалек, высокие душевные струны
тоже были на мизере, постоянная маниакальная жалость к себе и потакание собственным капризам притянули карму или Божье предопределение и на бедного Клерфэ. (Спасибо, хоть перед смертью наврала о своей преданности, чем обрадовала мужчину). Но что меня поразило в Лилиан окончательно -- отсутствие после его смерти хотя бы доли сожаления, истерики, чувства вины, наконец. Она не особо парится и вновь коротает оставшиеся дни и ночи с фундаментальным и серьезным русским мужиком -- кутилой в прошлом Волковым, в которого, как она окончательно поняла, что влюбилась -- где, вы думаете?? Естественно, в том самом казино, когда его прорекламировали в сливках общества как бывшего сорви-голову, падкого до азарта, женщин и алкоголя. Бедный Клерфэ, этот достойный муж, не зря он ревновал девушку к нашему.
Было больно читать его последние мысли и реакцию на его смерть -- "Мне нужны эти деньги ради нашего с Лилиан будущего". А она в это время ковыряется в сумочке (ей вся обстановка гонок кажется игрушечной и лишенной истины) в поисках купленного билета до Цюриха: очередной остановки женщины с явным психологическим отклонением -- быть яркой, противоречивой, непосредственной, вызывать всеобщее мужское внимание (комплексы серой мыши в санатории?) и безудержной в страсти к жизни. Причем неважно где -- в высшем обществе или в забегаловке с куртизанками и поэтом-бомжем. Ремарк не зря вставляет смерть случайной прохожей на мостовой -- Лилиан видит никому не нужный труп молодой наряженной женщины, от которого в страхе шарахается и голодный воздыхатель главной героини. Думаю, если бы не Клерфэ, ее ждала бы такая же участь.
Как говорил один знакомый мудрый человек -- если собаку все время держать на цепи, она может сорваться и с высунутым языком носиться где угодно и творить что угодно до безумия. Ну или пока машина не собъет.
Помните фильм "Сладкий ноябрь"? Там героиня Шарлиз Терон знала о последней стадии рака у себя и хотела исчезнуть из жизни героя Киану Ривза по той причине, что желала остаться в памяти горячо любимого мужчины сильной и красивой. Здесь же героиню преследует желание сбежать по той причине, что она не хочет менять затворничество санатория, я бы сказала, почти хосписа для больных туберкулезом на затворничество в доме супруга. Если бы она была настоящей Женщиной, а не деструктивной личностью с кучей глубинных страхов, она смогла бы последние месяцы осчастливить и себя, и "супруга" Клерфэ, а быть может, те настоящие, не призрачные эндорфины продлили бы ей ненадолго жизнь, за которой она безрезультатно гонялась.
И как это подло с ее стороны,-- видеть, что сильный, здоровый мужчина в расцвете жизненных сил знает о ее страшном диагнозе, зависит от нее и все равно хочет быть рядом, не смотря на риск быть зараженным,-- и не оценить этого хотя бы искренностью, не холодным равнодушием!
Здесь снова уместны слова о забвении: все мы забываем об умерших -- сначала боль утраты, непримиримая и язвенная, как кислота, которую не отмыть слезами. Затем мирское посыпает утрату песком времени и ты уже снова вливаешься в ритм жизни с ее привычными радостями и горестями, развлечениями и событиями.
Доводит до слез слог описаний чувств -- у Ремарка в книгах словно раздесятирение личности, он отлично описывает переживания и точку зрения всех героев мастерски, вызывая трепет и поглощение чтением.
"Человек плачется об утрате имущества, зато в неотъемлемости собственной жизни уверен свято."
Основной мыслью немецкого писателя были вечный вопрос Жизни и Смерти, этой мучительной загадке, бессмысленноть мирской суеты и войны (природа все так же ведет свой цикл, пока мир сходит с ума в своей вражде); а еще я увидела проскальзывающую мысль автора о том, что наши могилы порознь: как люди с которыми мы связаны, живут паралелльно -- пока человек, прирученный тобой переживает и любит тебя, делает что-то ради слова "МЫ", ты предаешь его мысленно и на действиях (как недалекая и лживая до тошности Лилиан предавала Клерфэ множество раз -- гуляя, засыпая, просто не молясь и особо не переживая о нём, ужиная с другими и слушая мужскую лесть, пока ветеран войны-гонщик пахал ради их несбыточного будущего). И допахался. А она даже не могла нормально проводить его в последний путь. Точнее -- не хотела, ведь в ее мозгу уже был Волков.
Кто-то скорбно украшает цветами и венками гробы, кто-то потом после церемоний все это выгодно и не очень перепродает -- так же поступают люди с судьбами и верностью, предавая себя истинного и душу связанного с ним ближнего...
Ох, добавлю к последнему абзацу романа -- я бы не меняла мучительную гримасу предсмертных мук на маску счастливой красоты тленной оболочки для такой примитивной, пустой души Лилиан.872,4K